В поисках белого слона

— Всех, к сожалению, нет. — Она мило улыбнулась. — Возьмите эти. — И бортпроводница протянула мне объемистую пачку.

Две газеты в ней были на английском языке: «Бангкок пост» и «Бангкок уорлд»[1]. Остальные — на тайском. Зарубежная информация, как я сразу же заметил, давалась в основном со ссылками на Юнайтед Пресс Интернэшнл, Рейтер, Ассошиэйтед Пресс, Франс Пресс… Комментариев местных журналистов очень мало.

Из газет я узнал, что в одной таиландской провинции власти провели семинар для жен государственных чиновников, которых устроители семинара призвали не вмешиваться в служебные дела своих мужей. Выяснил затем, что за год в Таиланде конфисковано контрабандных товаров на 100 миллионов бат[2]. Сообщали газеты и о том, что в двухстах трущобных районах Бангкока подавляющее большинство детей не ходит в школу из-за отсутствия у родителей средств, хотя по закону все дети, достигшие 7 лет, должны учиться. Огромное место на газетных страницах отводилось уголовной хронике и рекламным объявлениям: продавалось, менялось, сдавалось буквально все. Страницы пестрели фотографиями разбитых автомобилей, пойманных убийц и воров, закованных в кандалы и в наручниках, полуголых девиц с указанием того бара или ночного клуба, где они «дают танцевальные представления», следуя самым последним образчикам западного «шоу».

Представляю, каково было бы удивление от этих «шоу» одного из таиландских королей, а именно Чулалонгкорна, написавшего в начале нынешнего века книгу «Клайбан» («Вдали от дома») о своих впечатлениях от поездки по странам Европы, в которой он, в частности, отмечал: «Европейцы находят нашу манеру танцевать странной и смешной… а для сиамцев европейская манера танца кажется отвратительной и шокирующей; одежда танцора короткая; они танцуют и прыгают словно обезьяны. Стыдно за женщин, вынужденных так танцевать. Говорят, что в этом нет ничего позорного, но в Сиаме мы нашли бы эту манеру аморальной…»

Однако поражаться нечему. Газеты в Таиланде издаются частными компаниями. А раз так, то их владельцев, понятно, интересует прежде всего коммерческая сторона. А отсюда идет и все остальное.

Отвлек меня от чтения опять же сосед.

— Если бы она, — он указал в сторону стюардессы, — дала вам все газеты, то до Бангкока вы не успели бы их даже пролистать.

— Сколько же их?

— В самой столице печатается более десяти газет на тайском языке, две — на английском, свыше двадцати на китайском и есть еще пара еженедельников — тоже на тайском. Кроме того, тридцать шесть газет выходят в провинциях. Много, да? Вы читаете по-тайски? — вдруг воскликнул он.

— Да, в какой-то мере.

— А знаете, — не умолкал сосед, — как один эксперт из Чулалонгкорнского университета говорил о сложностях нашего языка? Нет? Он сказал, что если таец хочет произнести, к примеру, фразу «Большая черная собака гонится за маленьким белым котенком и покусывает его», то у него это будет звучать так: «Собаки черное тело большое гонится, кусая кошки белое тело маленькое». Ха-ха! Не правда ли, забавный пример, а? — Сосед засмеялся. — А с нашими именами тоже занятно получается. Мы любим называть детей «маленькими поросеночками», «крошечными мышками» — так они до старости и остаются «поросеночками» и «мышками». Вот, например, наша Апасра Хонгсакун, ставшая в шестьдесят пятом году «Мисс юниверс» (самой красивой женщиной мира на данный год), тонкая, гибкая, подвижная женщина. А среди тайцев она известна как «толстушка». Это ее подлинная фамилия. Забавно, не правда ли? Было время, когда тайцы не имели фамилий. Только имена. А в тысяча девятьсот шестнадцатом году был принят закон, по которому потребовалась и фамилия. Многие выбрали себе длинные фамилии и в основном на санскрите. Их не только трудно произнести, но и почти невозможно запомнить.

Сосед еще что-то говорил о тонкостях своего языка, в котором существует несколько тонов, отсутствуют артикли и предлоги и вообще все пишется в одну непрерывную строчку без запятых и точек. Тайская письменность, по его словам, не претерпела значительных изменений со времен ее возникновения и практически выглядит сейчас так, как ее создал в конце XIII века правитель княжества Сукотай Рама Камхенг, который взял за основу монкхмерскую письменность. Сосед объяснял, что разговор с королем желательно вести на «рачасап» — придворном языке, с употреблением лишь самых изысканных выражений, чтобы не оскорбить утонченный слух монарха. Слова грубые, повседневные заменяются искусственно произведенными, отличными от простонародных. Причем придворным, по утверждению соседа, разрешено сообщать королю только приятное.

Я слушал соседа не очень внимательно, поскольку и сам кое-что уже знал, но главное — потому, что то и дело поглядывал в иллюминатор. Мы снижались.

На табло загорелась надпись: «Пристегнуть привязные ремни; воздержаться от курения». Самолет шел на посадку. Под крылом появился город, в котором мне предстояло работать. А вместе с тем вести и поиски. Поиски белого феномена.