В поисках Аполлона

Наконец, когда церемония знакомства была окончена, Игорь взял свой сачок диаметром сантиметров сорок, насаженный на короткую, около метра, ручку, я – привычную, потертую фото-сумку с объективами, пленками, насадочными кольцами и любимый «Зенит-Е». Мы вышли. Солнце просвечивало сквозь дымку «афганца», над вершинами гор клубились грозовые облака, дул ветерок, и было прохладно. Миновав территорию стационара, мы прошлись до конца «ступеньки», полазили по склону горы, исследовали неширокую долину речушки. Хилая, выгоревшая растительность, цветов почти нет, разве что вездесущий цикорий да еще какие-то розовенькие запоздавшие… Из бабочек лишь два-три вида обычных сатиров, а вот чего действительно много, так это мух. Все ясно, ждать нечего. Вдруг как-то внезапно наползла огромная черная туча, закапал дождь, засверкали молнии, загремел гром. Мы побежали к домику стационара.

Да, все было ясно. «Если здесь так, то на перевале еще хуже», – сказал Игорь.

Наш «уазик» ушел, но, к счастью, была еще одна машина, полуторка, которая как раз собиралась ехать в город. К этому времени мы пропутешествовали уже часа полтора и отправлялись в обратный путь в четыре часа пополудни. Машина была полуразвалившаяся, она еле-еле тащилась вниз на тормозах, борта громыхали, кабина скрипела, внизу под капотом что-то отчаянно скрежетало. Да и дорога была плохая. Оставалось загадкой, как эта развалюха вообще сюда забралась.

Наконец дорога стала лучше, мы поехали чуть быстрее и, спустившись в ущелье Варзоба, как-то сразу окунулись в тепло. Конечно, мне было грустно, но Игорь, наоборот, повеселел, как только мы забрались в полуторку. Когда он ходил со мной по окрестностям стационара, у него был такой унылый вид, что мне трудно было отделаться от чувства вины за свою настойчивость. Теперь же его лицо выражало оптимизм.

– У нас, конечно, не такие большие горы, но кое-какие есть. Аполлонов не встретите, но, может быть, удастся глауконому снять, – бодро сказал он. Я, к своему стыду, не знал, что это такое – глауконома, и спросил.

– Понтия глауконома, из семейства белянок, редчайшая бабочка. Ее в Советском Союзе никто почти не ловил и уж тем более не фотографировал.

Несмотря на то что мне окончательно пришлось смириться с мыслью, что опять опоздал – опять не сниму Аполлона, а вина на этот раз только моя, и ничья другая, – я почему-то тоже повеселел. Не только в самом Аполлоне дело в конце-то концов! Максимов же мне нравился все больше и больше.

Полуторка тащилась медленно, и Игорь уже подгонял шофера: нам нужно было еще взять мои вещи в гостинице, а потом успеть на последний автобус. Прямой рейс до Калининабада должен быть в половине седьмого, на него мы скорее всего опаздывали, но нам нужно тогда добраться хотя бы до Курган-Тюбе, а там близко.

Шофер-таджик довез нас до самой гостиницы. Мы с Игорем бегом кинулись собираться, я кое-как побросал вещи в рюкзак, гостиницу оплатил на всякий случай до завтра, сказав администратору, что, если не вернусь до двенадцати ночи, можно сдавать номер. Поймали машину до автовокзала, а там… большая толпа таджиков в национальных пестрых одеждах – едут на рамадан. Что делать? Долгие переговоры с диспетчером, и в восемь вечера мы наконец сели в автобус, а без чего-то десять были в Курган-Тюбе. Нам повезло: оказалось, еще пойдет последний автобус до Калининабада. Дождались его и в половине одиннадцатого были у Игоря дома.

5

Вот так и произошло в очередной раз. Ехал за Аполлоном, но не встретил его – опять опоздал! – и очутился совсем не там, куда направлялся. Мечта часто поступает с нами именно так: поманит издалека, а стоит приблизиться, как она тотчас улетает в романтическую призрачную даль и вновь сверкает далекой звездой, вновь зовет…

И зачастую виноватыми в этом бываем мы сами! Впрочем, может быть, это и хорошо? Разве лучше, если бы, едва загоревшись, я тотчас своего Аполлона нашел?

Итак, впервые в жизни я был в гостях у коллекционера бабочек, который работал строителем. Что же я увидел?

Квартира Игоря Максимова располагалась на третьем этаже обыкновенного серийного дома. В квартире были две комнаты, кухня и довольно просторная лоджия, похожая на веранду. В сущности это жилище не выделялось ничем особенным, если не считать нескольких плоских застекленных коробок, которые висели на стене в одной из комнат. В коробках были наколоты расправленные бабочки и жуки.

Но эти небольшие коробки, конечно, были не всей коллекцией Максимова, а лишь незначительной, хотя и довольно эффектной ее частью. Этакая вывеска, эмблема, пригласительный билет.

Сама коллекция располагалась в ящиках письменного стола…