В подземном царстве

«Гроздья винограда» должны были быть действительно гигантскими! Диаметры многих шарообразных пустот не менее одного метра, а некоторые доходят до четырех. Стенки сухие, нигде ни капли воды. В каком бы месте я ни дотрагивался до них, они настолько мягкие, что рука оставляет след. Присматриваюсь к стенкам, особенно внимательно в тех местах, где они еще не тронуты. Ничто не указывает на причину мягкости породы. Точно такой же плотный, почти белый известняк, который наш профессор Элемер Вадас называл дахштейнским известняком. Замечаю в известняке извилистые кристаллические жилы, наполненные кальцитом, какие я видел неоднократно и на поверхности. Разница лишь в том, что там порода настолько твердая, что при ударах по ней молотком только искры сыпались, а здесь мягкая масса. Что за колдовство?

Из последнего огромного «шара» нет дальше хода, приходится возвращаться. Отправляюсь теперь по этому сказочному лабиринту шарообразных пустот в другом направлении.

Подхожу к совершенно круглой трубе. Освещаю ее и вижу, что осторожно по ней можно спуститься. Но замечаю еще и другое: на стенках тут и там белые кисточки, напоминающие свежевыпавший снег, блестящие пятна.

— Вот, чудеса! — восторгаюсь я, — вот удача!

Чем ниже спускаюсь, тем больше удивляюсь. Облик пещеры, состоящей и здесь из нагромождения огромных шарообразных пустот, увлекающих меня все дальше и дальше, совершенно преображается. Стены покрыты белыми, искрящимися в свете лампы игольчатыми кристаллами настолько густо, что их собственной поверхности уже совсем не видно от этих переливающихся всеми цветами радуги «алмазов».

Девственная, похожая на сновидение, красота пещеры меня совершенно покоряет. Ее широкие, неведомой глубины камины в любую минуту могут меня поглотить, но сейчас я не замечаю опасности, а только смотрю, смотрю, восторгаясь до слез.

В пещере горы Семлехедь я тоже видел на стенках белые гипсовые кристаллы. Там было действительно очень красиво. Совершенно прав ее открыватель Кесслер, когда, восхищенный увиденным, назвал ее подземным цветником. Но как далеко ей до красот пещеры Штражахедь!

Стены покрыты белыми, искрящимися в свете лампы игольчатыми кристаллами

Пытаюсь с чем-то сравнить покрытие стен: с кисточками для бритья, с ежами. Но нет, ни с чем не сравнимы эти состоящие из шести-восьмисантиметровых кристаллических иголок пушистые образования! Под ногами со звуком, похожим на звон стеклянного колокольчика, ломаются тысячи кристаллов, напоминая мне о том, что я хожу по нетронутой целине святая святых природы.

К сожалению, у меня нет другого выбора: куда бы я ни ступил, все равно что-то ломаю.

Находясь под впечатлением увиденного, забываю о времени, об усталости. Снова спускаюсь в более опасный и глубокий колодец. Впрочем, совершенно наугад, с таким же успехом я мог бы пойти в одном из трех других направлений. Здесь столько ходов, сводчатых залов и каморок, сплошь покрытых кристаллами, что нет сомнения: я обязательно заблужусь. Однако этот необыкновенной красоты брильянтовый лабиринт стоит риска. Да, ради таких впечатлений стоило родиться на свет, стоит преодолевать трудности, отдать жизнь!

Зал, в который я сейчас попал, отличается от предыдущих. Создается впечатление, что находишься в беседке, увитой розовыми и кремовыми гроздьями винограда. Нет слов, чтобы описать красоту хрупких каменных цветков, арагонитовых роз.

В то время я был уверен, что это самая красивая пещера нашей страны, но как мало знал я, имея двадцать один год от роду, о созданных природой красотах Венгрии! А сегодня уже мои знания и опыт разрешают сказать другое: я ошибся тогда в своих суждениях. Пещера Шаторкепуста, образованная поднимающимися из глубоких недр земной коры горячими минерализованными растворами, является уникальной по своей красоте!

Я осветил лампой идущий из Розового зала каменных цветов глубокий, довольно широкий и, как я заметил, расширяющийся книзу колодец. В него, однако, без веревочной лестницы я уже спуститься не мог.

Наверное, долго бродил я в этой подземной сокровищнице чудес. Очень долго. Потому что, когда вылез через неказистый вход пещеры на поверхность, солнце стояло уже высоко, бросая на землю яркие, ослепительные лучи. Всевидящее солнце приятно согревало мое уставшее тело, и я был очень счастлив, ведь даже оно не знало тайны, которой поделилась со мной этой ночью молчаливая Штражахедь.

Ни с чем не сравнимы эти пушистые образования!

Создается впечатление, что находишься в беседке, увитой розовыми и кремовыми гроздьями винограда

* * *