В подземелье я пойду, там свой level подниму I

— И? — не стал я больше ждать. — Если ты мне пытаешься что-то телепатией передать, у меня для тебя плохие новости – или у тебя нет телепатических способностей, или у меня полный иммунитет к телепатии. Но, в любом случае, я никаких голосов у себя в голове не слышу.

Моя шпилька осталась без ответа. Наоборот, блондин немного неуверенно поерзал.

— Это оказалось тяжелее, чем я думал, — вздохнул Гаврил и покачал головой, после чего посмотрел на Алису и еще раз воздохнул.

— Если вы продолжите так себя вести, я начну думать, что вы в страшном грехе собираетесь признаться, — насторожился я. Ну действительно, не в романтических же отношениях между собой эта пара хочет меня просветить? Я бы в это не поверил.

— Я видел, как какой-то парень признается Алисе в любви! — выпалил мой друг, даже слишком резко.

Я пару раз моргнул.

— И в чем проблема? — не понял я. На лице блондина отразились удивление, и даже изумление. — У тебя возникли проблемы с тем, чтобы спрятать труп?

Мне опять не ответили.

— Ты же не отпустил наглеца, посмевшего покуситься на мою сестру живым, верно? — прищурился я. — Ладно, если убить духа не хватает – хоть причинное место отрезал?

— Братик! — возмущенный выкрик вырвал меня из состояния подготовки к нападению на моего «лучшего друга», который даже за честь моей сестры не заступился. — Мне уже семнадцать! Я сама буду решать, что в таких ситуациях делать, ясно?! — грозно посмотрела она на меня.

— Ты серьезно надеешься, что подобный дешевый киношный трюк сработает? — закатил я глаза. — Тебе и вправду свои дорамы надо поменьше смотреть – они вселяют в твою голову всякие глупые мысли и надежды, — отмахнулся я от Алисы, собираясь насесть на Гаврила в полную силу.

— Ты просто не понимаешь! Этот парень постоянно делает мне комплименты, очень добр ко мне, и говорит, что восхищается моей красотой, — продолжила эта дуреха настаивать на своем.

— Так и запишем – перед избиением отрезать язык и выколоть глаза, — кивнул я. — Есть еще что-то, что тебе в нем нравится? — от ее взгляда в этот момент мне стало так смешно, что улыбка появилась на моих губах. — Да ладно, шучу я – ты уже достаточно взрослая, чтобы сама отшивать придурков, решивших признаться тебе в любви.

— Ты забыл, как пять лет назад собрал всех парней из ее школы от шестого до одиннадцатого класса, и грозился каждому, кто к ней подойдет, прострелить ноги? — заметил Гаврил, на что получил кивок подтверждения от моей сестры.

— Тогда она была недостаточно взрослой, — парировал я. — Могла попасть под влияние чужой харизмы и, не дай Господи, согласиться встречаться с кем-нибудь, — у меня аж мурашки побежали по спине от мысли, что я с таким неудавшимся бойфрендом сделал бы. — А вообще, какого черта ты затронул эту тему, Гил? — решил я сменить направление разговора. — Сомневаюсь, что Алиса так уж хотела, чтобы ты со мной этой историей с признанием поделился, что все это устроила, — тут мне в голову пришла мысль, которая заставила меня прищурится. — Или вы так меня подводите к чему-то?

Парень и девушка одновременно напряглись, лишь укрепив меня в моих опасениях. Это и вправду имеет смысл – Гил всегда осуждал мои попытки полного контроля жизни Алисы.

— Что-то связанное именно с тем случаем… — я нахмурился. — Например, то признание Алиса вовсе не отвергла, проигнорировав все, чему я ее учил.

Я с нескрываемой угрозой взглянул на пару. Если все так, то Гил, как и Алиса, получат по заслугам.

— Э-эй, Виктор, не заводись! — настороженно произнес блондин, не решаясь потянуться ко мне, и опасаясь отдаляться.

— Клянусь, кроме тебя, брат, и Гаврила, я ни с одним парнем не гуляла, на свидания не ходила, и даже не собираюсь. Также клянусь, что кроме как в детском саду, я не принимала ни чьих признаний в любви.

Резкое заявление вывело меня из моих мыслей. Посмотрев на свою сестру, я увидел, как она с закрытыми глазами и поднятой рукой упрямо стоит на своем.

Я несколько долгих секунд смотрел на нее. Может тот парень признался ей в детском садике, чтобы она могла сейчас так заявлять? Да не, это просто мое братское сердце мне плохое шепчет. Да и откуда постороннему было знать, что именно подобное заявление поставит меня в тупик?

— Я тебе верю, — заключил я.

— Вот и хорошо, братик, — улыбнулась она. И в ее улыбке не было никакого милосердия или других положительных эмоций. — А теперь, пожалуйста, жри свои бутерброды.

— Как прикажете, госпожа! — повинуясь ей, я взял еду и начал поглощать ее с чудовищной скоростью. Этот ее приказ я был только рад выполнить. Я голоден как зверь.

Через несколько минут все мы и забыли об этом глупом разговоре. Сидели, спорили о чем-то неважном, как в старые добрые времена в полуразрушенных домах мы с Гаврилом дрались из-за АК и РПГ. Где-то насмехались над другими. В других случаях они объединялись, но у них не получалось затроллить меня.

Короче, проводили время вместе.