Читаем В подполье можно встретить только крыс… полностью

Подлил масла в огонь и Генеральный Штаб. Экстренная разведсводка об укреплениях на бывшей Польско-Чехословацкой госгранице давала карту и описание укрепленного района с большой плотностью долговременных укреплений и заграждений. Эти сведения и слухи, которые разбухали и делались все страшнее, отразились на решимости войск. Полки явно не хотели идти к границе и пересекать ее, предпочитая действия на бывшей польской территории. Слухи начались снизу, от солдат и местного населения. Но когда пришла схема из Генерального Штаба поверили в слухи и командиры.

Внимательно проанализировав эту схему я доложил Смирнову, сделав твердый вывод: «Если долговременные укрепления на нашем направлении есть, — я в этом не уверен, — то они находятся сразу же юго-западнее Керешмезе. На границе же — утверждаю это — ни одной долговременной точки. Никто не станет растягивать УР на 130 км. по фронту, если те же задачи можно решить, создав узел шириной по фронту 3–5 км». Смирнов со мной согласился, и приказал полкам о схеме не сообщать. Но доклад — анализ схемы — для корпуса подписать отказался. Он посоветовал послать доклад за одной моей подписью, указав, что командиру эти соображения доложены, но он сомневается и поэтому позволил посылать как мое личное мнение.

— «При наших сегодняшних отношениях с Гастиловичем мои „сомнения“ пойдут на пользу делу, а моя подпись под этим документом будет действовать против».

Смирнов оказался прав. Гастилович согласился с моим мнением и разослал указание в дивизии «прекратить панические слухи о мифических укреплениях и перейти в решительное наступление». Это было кстати, так как части уже двое суток топтались на месте в 2-3-х км. от границы. После

приказа Гастиловича начали продвигаться как слепые, ощупью. Но диво. Легенда об УР'е на границе вдруг начинает превращаться в реальность. Из корпуса сообщают, что наш левый сосед — 137 дивизия — захватила 12 долговременных огневых точек. 151 полк доносит еще о двух. По одной «дарят» нам 129 и 310 полки. Затем у нас донесения о захвате ДОТов прекращаются, а у генерала Васильева (наш левый сосед) число их все растет. Максимальная цифра, насколько мне помнится, у него достигла 42-х. Меж тем я побывал на первом захваченном ДОТе. Оказалось, что это обычный давно заброшенный стрелковый блокгауз. Толщина железобетонных стенок не более 15 сантиметров. Во всех четырех стенах прорези для ведения огня из винтовок или автоматов. Пулеметных амбразур нет. Очевидно блокгаузы ставили не для занятия их гарнизонами, а как временные позиции для пограничников при ведении ими маневренного боя с вторгшимися небольшими отрядами противника.

Но Гастиловича сообщения о захвате большого количества ДОТов снова вдохновили на передовые отряды. Он либо в глубине души не поверил моим соображениям об УР'е, либо сообразил, что ему выгодно задним числом признать правильность генштабовской схемы, так как тогда действия корпуса приобретают весьма солидное значение — прорыв укрепленного района. И он, веря или делая вид, что верит, пишет приказание, в котором указывает, что войска корпуса прорвали глубокоэшелонированный пограничный укрепленный район: захвачено около 50 долговременных железобетонных огневых точек. Наступление продолжается. В связи с этим командиру 8 с.д. приказано создать сильный передовой отряд, который должен с ходу сбить прикрытие противника и развить стремительное наступление вдоль шоссе Керешмезе-Рахув. Главными силами дивизии наступать в том же направлении с задачей не позднее исхода третьего дня установить контакт с наступающими войсками 3 укр. фронта, в районе Слатина-Сегед.

Как выполнялся этот приказ, я расскажу позже. А сейчас мне необходимо сообщить о событии, которое произошло в то время, когда мы «прорывали» приграничный УР. Гастилович таки добился своего. Командующий фронтом отозвал Смирнова в свое распоряжение. На его место приехал полковник Угрюмов Николай Степанович, который до этого занимал должность заместителя командира корпуса — в нашем же корпусе, то есть у того же Гастиловича.

Перейти на страницу:

Все книги серии Я предал Родину

Тайная история сталинского времени
Тайная история сталинского времени

Лев Никольский, Александр Берг, Вильям Годин, Швед — все это псевдонимы одного человека: Льва Лазаревича Фельбина (1895–1973). Но в кругах советской и международной разведки он официально фигурировал как Александр Орлов. Под этим именем он и вошел в историю спецслужб, где его до сих пор считают не только выдающимся теоретиком и практиком разведывательной работы, но и самым разносторонним, сильным и продуктивным советским разведчиком.— Вплоть до 12 июля 1938 года я был членом Всесоюзной коммунистической партии, и советское правительство последовательно доверяло мне ряд ответственных постов.1936 год ознаменовался началом гражданской войны в Испании. Политбюро направило меня туда — советником республиканского правительства — для организации контрразведки и партизанской войны в тылу противника. В Испанию я прибыл в сентябре 1936 года и оставался там до 12 июля 1938 года — дня, когда я порвал со сталинским режимом…

Александр Михайлович Орлов

Детективы / Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Cпецслужбы
Сталин. Путь к диктатуре
Сталин. Путь к диктатуре

Автор этой книги Абдурахман Авторханов — историк-советолог, писатель, публицист и общественный деятель. При Сталине он входил в партийную элиту страны, в 1937 году был арестован, в годы войны перешел линию фронта с предложением Гитлеру союза с восставшей Чечней. После войны был профессором американской Военной академии и председателем ее Ученого совета. Автор ряда книг по истории СССР и его системе управления.В книге, предложенной вашему вниманию, А. Авторханов пишет о том, как Сталин устранял своих политических конкурентов (Зиновьева, Каменева, Бухарина и других) на пути к единоличному диктаторскому правлению. Книга содержит многие эпизоды этой борьбы, неизвестные историкам и широкому кругу читателей; при работе над книгой автор использовал огромный массив документальной информации. 

Абдурахман Геназович Авторханов

Биографии и Мемуары
Двадцать лет в разведке
Двадцать лет в разведке

Мемуары А. Г. Бармина (1899–1987), дипломата-«невозвращенца», долгие годы были в числе основных источников для зарубежных исследователей советского периода 20–30-х годов. Что касается отечественных историков, тем более массового читателя, то для них эта книга была просто недоступна, поскольку перевода ее на русский язык до настоящего момента не существовало. Причина этого кроется в том, что имя автора вслух не могло быть произнесено, так как он с середины 40-х годов возглавлял русскую службу радиостанции «Голос Америки». Между тем книга А. Г. Бармина представляет несомненный интерес. Автор, активный участник Гражданской войны, один из первых краскомов с академическим образованием, выпестованный, как и многие другие выдвиженцы революции, Л. Д. Троцким, был ему всецело предан. В книге представлена широкая галерея дипломатических и хозяйственных работников, видных военачальников, ставших в роковые 30-е годы «врагами народа». Хорошо передана и напряженная атмосфера тех лет, мучительная борьба людей между долгом и страхом репрессий.

Александр Гаврилович Бармин , Александр Григорьевич Бармин

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии