В плену у краснокожих

Олегу показалось, что это же самое он читал в одной книжке, которая называлась «Охотники на бобров». Там также белые были связаны, а вождь говорил. Олег старался припомнить, что ответили белые.

— Итак, решайте, о старейшины, что делать с пленными?

— Надавать им хорошенько! — предложил было Большой Змей, но тут же спохватился, наморщил лоб и вдруг без запинки отчеканил, сияя от радости: — Гypoны желают видеть их скальпы на своих поясах!

— Великий Дух улыбается, когда молодой воин приходит с тропы войны с сотней скальпов на шесте, — сказал Игорек и потрепал по спине счастливого мальчугана. — Но не будь жестоким. Большой Змей. Не начинай своего пути воплями женщин и плачем детей. Наша пирога на реке никем не охраняется. Иди туда.

— Ху-у-у… — заныл Большой Змей, — пускай еще кто-нибудь… Я тут бу-у-д-у.

— Иди, иди! — сказал Стасек, которому Большой Змей приходился братишкой. — Это почетное поручение…

Но почет не соблазнял Большого Змея.

— Сам иди-и-и… Я этих бледнолицых выследил, а теперь пирогу карауль… Хитрые какие… Сам карауль!..

— Иди, тебе говорят, а то из индейцев выгоним, — сказал Игорек.

Большой Змей сразу смолк, печально прислонил к дереву Игорьково копье и поплелся к реке, бормоча сквозь слезы:

— «Выгоним»… Все меня да меня… Пирогу карауль… Я и по-индейски разговариваю, и все делаю, а они… пирогу… хитрые какие…

— Скажи ты, о Расщепленный Дуб! — обратился вождь к воину, который сидел, держась за глаз. Синяк был виден даже сквозь загар и военную окраску.

Тот быстро вскочил:

— О Черный Орел, этот бледнолицый подставил мне под глазом…

— Ты хочешь сказать, ранил тебя своим томагавком? — сморщился Черный Орел.

— Во-во! Своим томагавком… За это его нужно отдать мне. Я ему покажу…

— Привесишь его скальп к поясу, ты хочешь сказать, о Расщепленный Дуб?

— Ну да… Привесишь скальп… точно… В другой раз будет знать…

— А что скажешь ты, о Владелец Железной Секиры, Виновницы Стонов?

Владелец Железной Секиры, Стасек, весело подмигнув а сторону Буратино, начал было:

— Я голосую за то, чтобы бледнолицего Буратинушку, который, как известно, зажилил…

Но тут Черный Орел стукнул кулаком по земле, оратор спохватился, прикусил язык и задумался. Наконец он, тужась, приподнял свою Секиру и воткнул ее в пень.

— Душа их будет погребена в их стонах!

И сел. Игорек, поморщившись, кивнул. А Буратино отозвался:

— Не бойся, не застонем… Это еще неизвестно, кто застонет. Как бы сам не застонал…

Олег решил попытать счастья:

— Черный Орел! Разве гуроны так плохо бегают, что привязали нас к дереву? Разве они так плохо стреляют, что… что…

— Что думают, что ты уйдешь от их быстрых и легких стрел? — живо докончил просветлевший Игорек. — Мой старший пленник очень мудр, — великий воин, мудрый советник! Развязать их!

Краснокожие с охотой бросились выполнять приказание. Один шепнул Буратино:

— Не дрейфь, Буратино! Здорово мы?

Вождю, очевидно, надоело выслушивать советы своих бестолковых и невежественных старейшин, и он встал, опираясь на копье:

— Старейшины!! По законам гуронов пленников надо было закопать в муравейник, сжечь живьем, убить томагавком и содрать скальпы. Но если мы убьем безоружных, мы покроем себя позором, и за это Великий Дух отнимет у гуронов свое покровительство. Наши пленники должны были родиться гуронами. Один поразил в бою двух лучших воинов племени гуронов… Другой бледнолицый, который носит странный тотем Буратино (тут краснокожие, забыв о приличествующем индейцам хладнокровии, захихикали, а один из бледнолицых покраснел и насупился), рискуя своим скальпом, пришел ему на помощь. Олег не закроет лица от стыда за друга. Он достоин чести ходить по тропе войны рядом с гуронами…

— А что?.. — вставил польщенный Буратино. — Верно. Это мы можем… Даже с удовольствием…

— И мы должны закопать с ними томагавк, чтобы… чтоб… не было облака между нашими вигвамами!

Владелец Железной Секиры и остальные гуроны с восторгом слушали своего красноречивого вождя, только Расщепленный Дуб мрачно смотрел в землю, изредка притрагиваясь к своему синяку.

— Вот что решил я, Черный Орел! Мы покажем пленников нашим девушкам. Если какая-нибудь выберет их себе в мужья, то пусть они живут между нами. Я, Черный Орел, сказал!

Бледнолицые забеспокоились. Так все хорошо шло, так умно и, главное, справедливо говорил Игорек и вот, пожалуйста, свел все на какую-то глупость.

— Очень нам нужны ваши девушки, — сказал Буратино. — Все равно я убегу. И нипочем вы нас не заставите… А если в индейцев играть, это мы можем… Даже сколько угодно. Лучше отдайте нам наши грибы, а девчонок не надо. Да и где вы их еще возьмете-то?

Черный Орел только сейчас сообразил, что девчонок и в самом деле взять неоткуда, и был озадачен.

Его выручил Стасёк, Владелец Железной Секиры, который, плюнув на церемонии, просто сказал:

— Да чего там! Принимаем их в наше племя. Я Олега знаю — он хороший. И Буратино тоже. Ты, Борис, не беспокойся. Черепаха нашлась. Она у одного мальчишки была. И яйцо снесла, С обеих сторон острое. Потом покажу. А если Одинокий Бизон и Расщепленный Дуб на Олега обижаются, пусть стукнутся один на один — и квиты!