В плену страсти

Только тогда Герберт поднес к глазам ее левую руку, внимательно изучил ее и легонько провел большим пальцем по безымянному — тому, на котором обычно красуется обручальное кольцо.

— Значит, и ты тоже меня любишь?

— Сам знаешь, что да!

— И ты выйдешь за меня замуж?

— Но я же не твоего круга! — воскликнула она. — Что скажет твоя семья?

— Это было «да»?

— Конечно «да», бестолковый ты человек!

Высокий лоб Герберта прорезала крохотная морщинка.

— Я должен тебе кое в чем признаться, любимая.

— Звучит зловеще…

Бетани подозрительно сощурилась.

— Да не то чтобы. — Герберт замялся. — Это касается дома…

— Какого еще дома?

— Ну, усадьбы. Как ты на это посмотришь, если я скажу, что в один прекрасный день унаследую Милберри-холл?

Бетани напрочь забыла о том, как с первого же взгляда влюбилась в усадьбу! Как заворожил ее особняк, розовый в лучах заката, и ров, наполненный водою — или, точнее, расплавленным золотом или серебром, в зависимости от того, светит на небе луна или солнце.

— Но ты же младший из братьев.

— Знаю.

— И ты сказал, что Эван наследует имение…

Герберт покачал головой.

— Нет, любимая. Я сказал, что по традиции имение переходит к старшему сыну. — Герберт пожал плечами и широко ухмыльнулся. — Просто семья у меня ужасно нетрадиционная! Так что Эвану достанется львиная доля доходов от аренды, а я получаю дом. Так что, как моя жена, в один прекрасный день ты станешь хозяйкой в Милберри-холле.

Бетани потребовалось время, чтобы прийти в себя.

— А с какой стати, мистер Герберт Хендерсон, вы не сказали мне об этом раньше? — возмущенно спросила она. — Ты меня вроде как испытывал, да? Мне полагалось пройти тест, доказать, что я люблю тебя, а вовсе не золотую мишуру?

Герберт довольно улыбнулся. Нет, Бетани не повисла у него на шее, благодаря судьбу за нежданное счастье, а с места в карьер принялась отчитывать! Что за непредсказуемая у него невеста!

— Мы друг друга только и знали, что испытывали, любимая моя Бетани. Кто там рядился в яркие, кричащие наряды, изображая нечто на себя совершенно непохожее? Все мы пытаемся защититься от мира так или иначе, возводим неприступные баррикады. И лишь когда приходит настоящая любовь, преграды рушатся, точно под порывом ветра. Для меня настоящая любовь — это ты, Бетани.

— О, Герберт, — вздохнула она, поднимая глаза. — А для меня — ты и только ты.

Никогда еще не казалась она Герберту такой желанной и нежной. Поэтому поцелуй он прервал только ради того, чтобы спросить:

— Как тебе Ронни в роли шафера?