В пламени холодной войны. Судьба агента

Правда, едва успев благословить, он снова поверг шведа в изумление, как бывало уже много раз. Наверно, ему это просто нравилось.

– Просмотрел один твой документ, – небрежно обронил он и, к неслыханному удивлению агента, протянул написанную от руки копию его свидетельства о высшем образовании, полученном в Стокгольме в 30-х годах.

– Господи… откуда это у тебя? – изумился тот.

– Не имею ни малейшего представления. Может, ты по молодости показывал его кому-нибудь из наших парней?

Стиг не помнил ничего подобного, и это выглядело более чем странно! Он даже устыдился: неужели у него бывали прежде такие приступы хвастливости? Маленький клочок бумаги поверг его в смущение, однако оценки порадовали. Причем высокие баллы отмечали успехи и в технических дисциплинах. Именно это и подчеркнул Петр:

– Есть хорошая идея, чем тебе заняться в США.

Стиг понял, что он имел в виду. В Советском Союзе задачи технической разведки выдвигались на первый план. Если бы русские инженеры могли использовать иностранные формулы, идеи и результаты исследований, то удалось бы сэкономить время на пути достижения баланса сил, достижения гарантии мирного сосуществования с США.

– Думаю, помимо основного задания, ты мог бы решать и некоторые задачи технического плана.

– Тогда нужно получить подробный инструктаж от компетентных инженеров, – заметил агент.

Но Петр предупреждающе поднял руку:

– Даже необходимо! И уже организовано. В нескольких кварталах отсюда ждут три инженера: они готовы помочь.

Попутно договорились, что будущие донесения по техническим вопросам должны обозначаться специальным кодом, чтобы Петр мог сразу же определять: это для него. А катушки с пленкой направлять прямо к инженерам.

Три русских инженера прибыли через десять минут, и для Веннерстрема их общество превратилось в тяжелое многочасовое испытание. Серое вещество бедного агента спало беспробудным сном, когда дело касалось точных технических терминов и деталей. Кроме того, у него, как назло, кончились сигареты…

Позже, вернувшись в посольство, он с тревогой отметил, что впервые нашелся любопытный, заинтересовавшийся его долгим отсутствием. Но в то время было еще легко оправдаться посещением одного из коллег-дипломатов.

В следующую встречу Петр не повез шведа на конспиративную квартиру. Вместо этого они отправились в ветхий, обреченный на снос квартал за гостиницей «Националь». В глухом дворе оказался подъезд, а в нем – спуск в подвал. Это была какая-то «служебка», одна дверь была не заперта, и они вошли, а затем спустились по лестнице под землю. Там оказалась единственная комната.

В ней Веннерстрем увидел магнитофоны, наушники и одетого в гражданское человека, выглядевшего страшно недовольным. Шведу не надо было объяснять, где они… Явно в центре прослушивания. Но вот зачем?

– В США подобными вещами тоже занимаются, – заметил Петр. – И сейчас тебе на практике покажут, как этого избежать.

Недовольный пригласил их сесть и надеть наушники. На столе перед ними лежали аккуратно выполненный план одного из номеров гостиницы «Националь», хронометр и расписание. Часы на стене показывали 10.20.

В 10.30 кто-то в номере начал читать газету, и Петр запустил хронометр.

– Он сидит на этом стуле, – ткнул в план недовольный. Слышимость была отличная.

– Теперь пересел сюда, дальше от микрофона. Слышно стало слабее, но по-прежнему отчетливо.

– Включил приемник на нормальную громкость. Чтение уже невозможно было разобрать. А недовольный продолжал объяснения:

– Вот он снова сел на стул у микрофона. Слышалось лучше, но все еще неразборчиво…

И так далее. Тренировались по расписанию, утомительно и долго. Уходя из подвала, Веннерстрем был выжат как лимон. Однако ему хватило чувства юмора, чтобы подумать: «Ну, уж если сейчас я не полностью обучен – значит, Бог обделил меня сообразительностью».

И вслед за улыбкой пришло неожиданное открытие: определенные микрофоны, установленные, например, в посольстве, вполне могли использоваться для обратной связи. Ничего удивительного, если их имела русская прислуга. Хотя, судя по ценности, вряд ли эта аппаратура – расхожая.

Стиг вообще сомневался, что установка микрофонов оправдывает себя – слишком много запретов и трудностей. Но, вспомнив пленку, прокрученную как-то Сергеем, и ее компрометирующее содержание – пришел к выводу, что определенные результаты это все-таки дает.

Вопреки ожиданиям, русские открыли Веннерстрему не так уж много технических новшеств советской разведки. Научили, например, обращению с батарейным радиоприемником. Симпатичный, карманного размера, он был закуплен в США, а затем переделан так, что мог действовать как передатчик. По мнению шведа, это устройство оказалось просто гениальным. Миниатюрная ручка вынималась, переключая приемник на сеанс передачи, а потом использовалась как ключ при отстукивании азбуки Морзе.

– Как кстати, что я учился работать на телеграфе! Правда, очень давно, – заметил он как-то в разговоре с Петром.

– Это нам известно…