В пламени холодной войны. Судьба агента

Вначале ничего не случалось, и разведывательные самолеты стали все ближе прижиматься к побережью. Русские констатировали, что участились нарушения границы территориальных вод, американцы, со своей стороны, отвечали, что ничего подобного не делали. Правда, по мнению Веннерстрема, лежала где-то посередине. Возможно, американские летчики получили приказ держаться несколько дальше, но навигационные ошибки периодически все же приводили к нарушению границ – и русские не выдержали: 3 апреля 1950 года над Балтийским морем под Либавой был сбит самолет с десятью членами экипажа. Стиг воочию представил, какая нервозность царила в руководящих кругах! Зная позицию русских, он с любопытством ждал, как прореагируют американцы. Предпримут ли контрмеры? И какие именно?

Как назло ему снова пришлось отправиться с дипкурьерской миссией в Стокгольм. Позже Петр сожалел:

– Ты был мне нужен. В первые дни неизвестности очень хотелось узнать, как реагировали в американском посольстве.

Но ничего примечательного так и не случилось: обмен нотами с резко сформулированными претензиями с обеих сторон. И все.

Вскоре русские вооруженные силы сбили еще один самолет в Северном Ледовитом океане, затем другой – в Тихом. Сообщения о них дошли до Веннерстрема, но он не исключал возможности, что число сбитых самолетов было больше. Этими действиями Москва достигла, по крайней мере, одной цели: «разведчики» стали держаться подальше, и эффективность их усилий уменьшилась.

Можно представить, какой ужас испытал Стиг, узнав, что шведский самолет тоже начал летать с той же целью, что и американские. Его родная разведка всячески подражала манере великих держав. Военным властям в Стокгольме удалось закупить у американцев сверхсекретное электронное оборудование, которое имелось на их самолетах, – оно стоило миллионы крон. Оборудование было установлено на старом тихоходном Б-3. Для его монтирования потребовалась команда из пяти высококвалифицированных специалистов-электронщиков.

Самолет регулярно облетал границы территориальных вод у Балтийского побережья одновременно с американцами. И за ним тоже наблюдали русские радары. После грозного предупреждения, сделанного Советским Союзом, полеты Б-3 превратились в рискованную авантюру. Стигу это казалось прямым вызовом судьбе. В 1951 году, приехав ненадолго в Стокгольм, он счел необходимым сделать предупреждение. Ему не давала покоя фраза Петра Павловича: «В „холодной войне“ можно позволить себе сбить один-другой самолет».

Испросив аудиенции у нескольких руководящих лиц, Веннерстрем высказал свои опасения, указывая на слишком большой риск таких полетов. Он предлагал, чтобы маршруты были отодвинуты подальше от границ. Но, к великому сожалению, ему пришлось столкнуться с полным непониманием. Из этой ситуации Стиг сделал лишь один вывод: поскольку навигационная оснащенность была отличной и ошибка или халатность летчика исключались – значит, имелось что-то, во что ему не следовало вмешиваться.

Хотя, конечно, такое положение дел вызывало недоумение. Да, он был оторван от влиятельных кругов в Стокгольме, но уж в оценке советских условий мало кто из шведов мог с ним сравниться и к его мнению следовало прислушаться. Во имя благоразумия…

В июле 1951 года советский посол адмирал Родионов выразил протест шведской стороне по поводу двух нарушений шведскими самолетами нашего территориального пространства в районах Либавы и Виндау. И если не хотели принять к сведению рекомендации Веннерстрема, то уж русский протест должен был послужить достаточным предостережением. Однако ничего не изменилось: шведы прислали извинение по дипломатическим каналам и продолжали действовать, как и прежде.

Почти год прошел без заметных последствий. А затем, летом 1952 года, наступила злосчастная пятница, когда «русские разозлились». Возмездие настигло и шведский разведывательный самолет. Существуют доказательства, что он был сбит: найдены останки корпуса с пулевыми отверстиями. Но судьба экипажа так до сих пор и неизвестна. Подробностей Стиг не знал, так как в июне 1952 года уже находился в США. Но и там был опубликован явно неубедительный и странный комментарий шведского военного руководства: «Самолет совершал навигационный полет с целью подготовки радиотелеграфистов». Конечно, намерение ясное: ввести массы в заблуждение. Однако ироничные и сочувствующие улыбки офицеров американской разведки, обсуждавших со шведом этот комментарий, убеждали в том, что подоплека дела им ясна и понятна.

Но все это было много позже. А пока Веннерстрем обрел в Советском Союзе свободу, малодоступную для членов натовских посольств, и этот факт очень интересовал американцев. Почти все поездки общительного шведа давали важную для них информацию, которая служила хорошей основой для обмена. Иногда они встречались со Стигом накануне его отъезда и подсказывали, на что, с их точки зрения, следует обратить внимание. Так произошло и перед запомнившейся ему поездкой на Украину.