В первый раз

— Нет. — Ошеломленная, она замерла еще на несколько мгновений и продолжила: — Подождите, позвольте мне высказаться яснее, — произнесла она, наклонившись вперед и обдав Блейка запахом лимонного шампуня и влажной земли. — Ни за что, черт возьми!

— Очень красноречиво, — улыбнулся Блейк.

— И честно.

— Почему вы так решительно отказываетесь? Никки сказала, что из-за сокращения бюджета клуб был вынужден закрыть несколько программ, в том числе и вашу. Поэтому очевидно, что вы в поиске места.

— Нет, я в поиске возможности вновь запустить программы. — Она нахмурилась. — Без обид, Костюмчик, — нарочито примирительно произнесла Жак, но у Блейка сложилось ощущение, что она хотела его задеть. — Но я не в таком уж бедственном положении, чтобы браться за работу, из-за которой должна буду жить в вашем доме.

Слова повисли в воздухе, Блейк пристально посмотрел на нее. Оба тяжело дышали, чувствовалось напряжение. Затем Жак отвернулась, сведя на нет драматичный момент.

В глубине души Блейк разделял нежелание Жак жить бок о бок, но Никки уже успела уволить троих найденных людей и даже отказалась от услуг водителя. Блейк почти вышел из себя, когда узнал, что сестра, направляясь на флешмоб, сама села за руль.

С гипсом на Ноге!

Это был такой же необдуманный поступок, как и тот трюк, который она проделала и в результате сломала ногу. Счастье, что она вообще осталась жива. Если Блейк не сможет найти сестре кого-нибудь в помощь, то однажды она разобьется в аварии, как отец.

Нахлынули мрачные воспоминания, стало тяжело дышать, грудь сдавило. Блейк потер лоб, желая ослабить напряжение, и посмотрел в тонированное окно. Мимо проносились пальмы, точно стражи, высившиеся вдоль скоростного шоссе.

Сестра, наверное, решила свести его с ума. Прошедшие два года были тяжелыми, они ругались почти постоянно. А теперь Никки, казалось, делала все возможное, чтобы досадить брату.

И как он мог сосредоточиться на важнейшем за всю его карьеру деле, если жизнь походила на пробежку по минному полю и за любым шагом мог последовать взрыв — очередная сестрина проделка? Нужно было как-то помочь Никки, а она принимала помощь только от этой озорницы в сапогах.

Блейк посмотрел на «озорницу». К сожалению, первое впечатление о ней оказалось верным — Жак Ли была проблемой невероятных размеров. Импульсивной. Упрямой. И с соответствующей остротой языка.

Но еще хуже было то, что она пленила его. Золотистые волосы, непослушные и растрепанные, копной ложились на плечи, а маленькая татуировка на правом запястье придавала Жак еще более дикий вид. И — словно этого недостаточно для того, чтобы утратить покой, — ее длинные ноги едва прикрывались этими джинсовыми лоскутками; ее черные ковбойские сапоги украшала красная лента, которая, обвивая лодыжку, поднималась по голой ноге, будто стремясь прикрыть наготу.

Блейк мог сдерживать безумные порывы только до тех пор, пока крик тела перебивался слабым голоском разума; острый ум и интеллект имели собственные потребности, которые он не мог игнорировать. К сожалению, интеллект и здравый смысл — разные вещи.

Жак была нахальней, чем все его предыдущие подруги, а своей бесшабашностью она бросала ему вызов.

Вызов, который он не мог не принять.

Отбросив сомнения, Блейк расслабился и залюбовался ее соблазнительно покачивающейся ножкой, обутой в сапог. Очевидно, она просто не могла усидеть на одном месте. И держать свое мнением при себе.

— Что может повлиять на ваше решение? — спросил Блейк. — Деньги?

Жак закатила глаза, словно его попытка уговорить ее показалась ей слишком жалкой.

— Не важно, какой была недельная зарплата — я утрою ее, — продолжал прокурор.

— Нет, спасибо, — спокойно ответила она. — Уверена, вы сможете найти кого-нибудь другого.

— Никки не хочет никого нанимать. А единственный, кто у нас остался, — это мама, но именно она подговорила Никки сесть за руль.

Заметив любопытство во взгляде Жак, Блейк почувствовал себя обязанным объяснить поступок Абигейл Беннингтон, что оказалось весьма не просто.

— Моя мать не признает никаких границ.

И все было хорошо, пока с ними был отец. После его смерти Блейк был вынужден продолжить его дело, и, помимо этого, бороться с твердолобой двенадцатилетней Никки и помогать ей целой и невредимой дожить хотя бы до совершеннолетия. А это не так уж и легко.

Он покачал головой:

— Кстати, вы бы с моей мамой поладили. Она тоже считает, что надо следовать зову сердца.

Жак улыбнулась:

— Умная женщина.

— Да, но она также верит в любовные зелья, карты Таро и увлекается спиритизмом.

Она улыбнулась шире:

— Кажется, ваша мать — прекрасная женщина.

Абигейл Беннингтон постоянно расстраивала его, раздражала, рушила его планы. Блейк очень любил свою мать, заботился о ней, но совладать с ней было нелегко. Она была очень милой — на свой манер. Непредсказуемой — так же как и красавица с татуировкой. Сейчас рука Жак покоилась на колене, и Блейк попытался рассмотреть изображение на запястье. Но ему удалось насладиться только видом оголенного загорелого бедра.

Прошло еще несколько напряженных минут, и Блейк наконец посмотрел Жак в лицо.