В паутине снов

— Ничего не сделает! — оборвала его принцесса. — Мой дар давно сильнее его, ее я ему не отдам.

— Одумайся, ненормальная!

Я ошарашенно переводила взгляд с одной на другого и никак не могла взять в толк, почему принцесса позволяет этому нахалу так с собой разговаривать?

— Тише, не пугай девочку. — Мартина покачала головой. — Она последняя носительница дара Жизни, Витор, ты сам нашел ее.

Я не смогла сдержать стон. Все, больше никто не сумеет помочь бродяжке Ликае, сегодня ее просто не станет!

— Тише ты, — в этот раз мужчина оборвал принцессу на полуслове. — Нашел, чтобы отвезти к эльфам, а не забрать с собой во дворец!

Я уже икала. Нет, сначала страх пробрал до костей, но теперь удивление полностью завладело мной!

— Ликая, пожалуйста, пройдем в мою комнату, — заметив слугу, попросила Мартина.

Я лишь кивнула. Вряд ли мне удастся сбежать, да и сердце почему-то верит принцессе.

Я вошла следом за Мартиной, Витор зашел за мной. Видимо, следит, чтоб резких движений не сделала.

— Не пугай Ликаю, — мягко повторила принцесса и, уже повернувшись ко мне, произнесла: — Я не обижу тебя.

Я хотела ей верить. Я очень хотела верить хоть кому-то.

— Выслушай нас, девочка, — взял слово мужчина.

Он вышел из-за моей спины и встал рядом с Мартиной. А я с удивлением отметила, что больше не боюсь его.

— Уничтожение носителей светлого дара происходит из-за пророчества, которое гласит, что обладатель дара Жизни свергнет императора, — глухим голосом поведал он.

Я моргнула. Власть, всему виной власть!

— Ликая, я знаю, кто ты, — продолжал он. — Ты — герцогиня Веросская.

Если бы он ударил меня, было бы не так больно, чем от того, как он произнес мой титул. Я последняя из рода Веросских. Все, что осталось от старинного рода, — я, маленькая бродяжка. Мой брат, младшая сестра, мать и отец — все они погибли от рук магов его императорского величества. И лишь я, спасенная няней, осталась в живых.

— Не плачь, девочка, — ласково произнесла Мартина и, видимо, настолько жалко я смотрелась, кинулась ко мне.

Я вырывалась из ее крепких объятий, как раненая птичка, но в итоге расплакалась на ее груди, вздрагивая всем тельцем.

Сколько мы так простояли, я не знаю. Мое сердечко билось в такт сердцу Мартины, и я успокаивалась. Я не ожидала от принцессы ни ласковых слов, ни той нежности, с которой она прижимала меня к себе. Я никогда прежде не встречалась с ней, и такая теплота для меня была откровением.