В паутине под лестницей

Его сменила Душечка. Ее лицо блестело и лоснилось, но за внешним благополучием угадывалась плохо скрываемая злоба. Сколько Кора низвергла обратно − пятерых, шестерых? Точно не меньше шести.

− Радуешься? Напрасно. Здесь тебя никто не найдет. Мы стали сильнее, охотясь в этом городе. Так много пищи, столько грязных мыслей и чувств… Кстати, ты знала, что твоя мать не любит появляться с тобой на людях? В тайне она мечтает забыть о твоем существовании. Ты напоминаешь ей об ушедших годах.

− Ложь, − процедила Кора.

− Можешь спросить у нее. Или продолжи убегать от своих страхов − это ничего не решит. Думаешь, стала немного сильнее, дав отпор парочке зарвавшихся призраков? Не смеши мои клыки! Мы существуем веками, живем под солнцем, здесь, рядом с людьми… Считаешь себя проблемой? − Душечка целиком выплыла из темноты, позволяя разглядеть плещущуюся за ее глазницами гниль. − Зря!

− Я не забыла, как вы мне угрожали. Так не делают с теми, кого не боятся.

− Ты перепутала угрозы с простым любопытством. Чеховск − удивительный город. В нем много странностей, которые нам еще предстоит изучить. Спасибо той семейной паре − ты их видела, смерть все же смогла разлучить влюбленных − они дали нам кров и питание, много свежих бурлящих душ, − главная абааса сладко сощурилась. − Мы восполним ряды и распространимся по земле. Дальше будет только лучше. Особенно, когда ты раскроешь свой главный секрет − где сокрыто место, из-за которого ты пропахла смертью?

У Коры свело челюсть.

− Когда начнем? − спросил равнодушный голос, и абаасы зашевелились во мраке. Душечка кивнула.

− Сейчас. Но сначала сломайте жатвенные ножницы. Им нельзя вернуться в руки высших.

Дар Чечеккэ был поднят с пола, где он валялся после переноса, и двумя пальцами сломан пополам.

− Посмотрим, как они теперь будут разрывать связи между слоями. Давайте начинать, − и Душечка улыбнулась Коре.

Только вот никакой Душечкой она не была. Ее истинное имя было скорее ближе по значению к словам «душитель» или «удушающая». Стены сдвинулись, вязкая слизь стала подниматься по ступням Коры. Ее затягивало все глубже, и глубже, и глубже…

Пока она с криком не проснулась в собственной постели. В Питерской квартире. Со лба стекал пот, простыни пропитались им и отяжелели. Кора вскочила, подбежала к окну, распахнула створки − снаружи был Лиговский проспект. Виднелась вывеска книжного магазина и парковка. Она была дома.

− Нет… не верю, − и все равно закричала: − Мам!

В соседней комнате шумел телевизор. Шла одна из любимых Лизиных передач, что-то про постыдные тайны звезд. Кора толкнула дверь и увидела затылок матери, возвышающийся над креслом. На секунду ей захотелось, чтобы это лето оказалось лишь бесконечным страшным сном. Но…

− Мам, ты ведь не настоящая? − Она всхлипнула высоким голосом. − Ну, конечно. И они еще думают, что я в это поверю.

Щелкнул пульт.

− Это ты, солнышко? − хрипло спросил кто-то и закашлялся.

Коре вдруг стало жутко и гадко одновременно. Пусть все вокруг ненастоящее, но где-то в другой реальности ее беспомощное тело лежало на земле в разрушенном доме, а разум был заточен в ловушку. И неизвестно на что пойдут абаасы, чтобы выведать правду о призрачном общежитии.

− Ты пришла? − продолжала «Лиза», покачиваясь в кресле. На подлокотник упала рука. Сама она выглядела без изменений, но под шелковой тканью халата что-то заметно скручивалось и копошилось.

Лучше сразу посмотреть. Кора повторила это про себя несколько раз: «Просто взгляни на нее, и страх пройдет», и сдвинулась с места. Она медленно вышла на середину комнаты. Обогнула журнальный столик и начала поворачиваться. По мере того как ей открывался вид на обратную сторону кресла, горло все сильнее и сильнее сдавливало невидимой клешней.

Действительно, это была не Лиза.

Скорее ее жалкая копия, гниющая от болезни. Роскошные золотые волосы поредели, открыв провалившийся на макушке череп. Под кожей − всей в язвах и фурункулах − происходило подозрительное движение. Там бурлила жизнь. Чужеродная. Опасная.

− Ты пришла, − прошептала мумия. − Я знала, что ты вернешься. Спустя столько лет…

Кора крепко зажмурилась.

− Хватит фарса! − выкрикнула в потолок. − Меня уже пытались напугать схожим образом!

Пусть не думают, что она ничему не научилась. Жизнь среди призраков закалит даже самое нежное существо.

Но никто не ответил.

− Ты совсем не изменилась, а я, я уже не та, что прежде. Нет былой красоты, меня словно выело изнутри. Но это не важно, − продолжила шептать копия матери. − Теперь я стала жилищем для чего-то большего, чем моя личность. Видишь? Они поселились во мне, выбрали меня − и все благодаря твоим усилиям.

− Замолчи.

− Это нормально, когда талантливый ребенок становится частью того мира, мира за гранью изнанки. Его близкие тоже меняются. Это способ выживания.

− Ты не она, ты не моя мать! − кажется, она сорвалась на визг.

− И они все станут такими. Почвой для прекраснейших из цветов…