В ожидании Догго

Забавнейшая история – одна из самых смешных в моей жизни. Полли тогда была рядом со мной. Плечом к плечу, и наши лыжи зарывались в снег перпендикулярно убегающему вниз леденящему кровь склону. Он назывался Тортен – спуск под уклон в сорок пять градусов в долину Верьбье. Мы не собирались скатываться по нему на лыжах, но опоздали на последний фуникулер и никак иначе не могли добраться до Ненды, где снимали квартиру. С вершины лыжня ныряла так круто, что замирало сердце. Сколько ни ждешь, что она наконец выровняется, лишь видишь, как растут покрытые снегом поджидающие тебя у подножия бугры размером с «Фольксваген-Жук». Только это был не снег, а лед. Снег там не выпадал уже несколько недель.

Клара каталась на лыжах намного лучше любого из нашей компашки. Я же лыжник никакой. Всегда был таким. Лишь чуть отставала от сестры Полли, а ее парень, огромный, неповоротливый, высоченный южноафриканец, которого звали Джанни, оказался почти таким же плохим лыжником, как я. Еще одна пара – Мартен и Миранда – являлись опытными спортсменами. Но это не имело значения, Тортен нас всех уравнял. Мы перевалили через край спуска и, шлепнувшись один за другим, кружась, заскользили во все стороны по льду. С трудом заняв исходную позицию, встали и уставились вниз на лыжню. Не помню, чтобы когда-нибудь в жизни я так боялся.

Первой тронулась Клара, виляя, объезжала чудовищные бугры, Мартен и Миранда пытались не отставать и следовать за ней по пятам. А Полли притормаживала, очень мило беспокоясь за Джанни и меня. Но Джанни был не тем человеком, которого можно заподозрить, что ему нравится, когда о нем мило беспокоятся женщины. Огромный бур из охотников-кочевников, он все сильнее раздражался и просто закипел, глядя, как я решительно сражаюсь со склоном. Сославшись на то, что у него сводит икры, приземлился на задницу и, велев нам ехать дальше, сказал, что догонит.

Спустившись немного с горы, Полли остановилась передо мной.

– Думаю, надо его подождать.

Сгущались сумерки, и Джанни теперь казался темным пятном на склоне. Полли помахала рукой, бур не ответил. Опираясь на палки, заставил себя подняться и заорал нам со своим тяжелым южноафриканским акцентом:

– Дух непобедим, без страха в атаку, грудью вперед и не теряй веры!

Секундой позже он пронесся мимо нас, на невероятной скорости взмыл в воздух, но летел вниз головой и задом наперед. И прежде чем врезаться лбом в бугор, еще успел выругаться:

– Черт!

Позднее мы сумели убедить его посмеяться над происшествием, а теперь смеялись с Полли в ресторане.

– Боже, бедный Джанни, – хохотала она. – Я думаю, его эго сильно пострадало.

Мы оба находились в хорошем настроении. После месяца в глухомани Полли с радостью окунулась в гостеприимное кипение городской жизни. Мы успели отпраздновать мою новую работу и еще у меня дома уговорили бутылку шампанского. Остальное я надеялся прикончить позднее. Полли приняла предложение переночевать в моей квартире, и теперь ее рюкзачок валялся у меня на кровати. То есть у нее на кровати. Я же переселялся на диван и недвусмысленно заявил об этом. Догго придется подыскать другое место для ночлега, например, идиотски дорогую собачью корзину, какую ему купила Клара и на которую с тех пор, как она исчезла, он ни разу не посмотрел.

В разговоре неизбежно всплыла Клара, хотя не раньше, чем мы покончили с едой. Интуиция подсказывала Полли, что ее сестра на Бали. Я понимал почему. Бали всегда завораживал Клару. До того как уверовать в ангелов, она приобщалась к буддизму, а остров Бали сплошь застроен буддистскими храмами. Интересно, как в подобном месте чувствует себя ее ангел-хранитель? Прижился ли там Камаэль или пребывает в дурном расположении духа? И вообще, есть ли место ангелам в буддизме? Я отметил, что надо будет изучить данный вопрос в Интернете.

Еще одна причина, почему Клара могла выбрать Бали – там обосновались целые колонии всяких творческих личностей. Дома она постоянно общалась с художниками, горшечниками, резчиками по камню, серебряных дел мастерами. Подрабатывала на телевидении в качестве стилиста-фрилансера рекламных роликов – так мы и познакомились. Но работа не удовлетворяла ее творческого начала – Клара постоянно делала наброски, рисовала, придумывала украшения и одежду. Я втайне надеялся, что она отзывалась на какой-то внутренний порыв, потому что это объяснило бы ее поведение, когда она бросила меня. Но когда упомянул об этом Полли, та лишь усмехнулась:

– Она просто взбалмошная. Всегда была такой, даже в детстве. Взбалмошной и эгоцентричной.

– Неужели?

– Безусловно. Кто еще мог бы сорваться неизвестно куда, никому не сказав ни слова? Вести себя так – инфантильно. – Полли помахала рукой. – Смотри на меня, смотри… а вот и не сможешь, потому что я улетаю и не скажу куда.

Я знал, что Полли и Клара ссорились – какие братья и сестры обходятся без этого? Но не подозревал, что Полли так низко ценила свою старшую сестру.

– Честно говоря, Дэн, я удивляюсь, что ты так долго терпел. Ты очень чуткий.

– Или слабый.

– Нет, ты не слабый.