В отдалении

Сознание Иля понимало, что теперь, когда после переезда у него появилась своя комната, опасности почти нет, поэтому почти всегда в своём мирке он был спокоен. И только животный страх разгонял все мысли, когда нужно было выйти оттуда.

IV. Девушка

Когда-то у него была личная жизнь. Конечно, она оставалась, но освобождённая от того, что понимается под этими словами в повседневной жизни. И, надо сказать, так ему нравилось гораздо больше…

У него была девушка. Отношения Иль понимал своеобразно. Ему нравилось поворачивать ход общения так, как заблагорассудится. Он провоцировал девушку на проявления эмоций, которые хотел видеть, подталкивал к тем фразам, которые хотел слышать, говорил о том, что заведомо не могло быть понято ею. Иль играл, и очень хорошо понимал это. Если она обижалась, на что и были рассчитаны некоторые его провокации, он всегда поворачивал дело в сторону её вины при помощи ловкого жонглирования словами.

Она его любила. По-настоящему любила. Любил ли её Иль? Нет. Конечно, ей он говорил обратное, но крайне неохотно исполнял это правило – одно из тех немногих общечеловеческих правил отношений, которые он решил оставить в своей игре. Его гордость могла быть уязвлена лишь в начале общения из-за игр воображения, сопутствующих познанию нового. Но потом, когда стало понятным, что никаких подводных камней нет, а речка чиста и неглубока, он стал возводить свои гнетущие плотины.

Хотя виделись они достаточно редко, порой раз в несколько месяцев, его это вполне устраивало. Скорее, огорчало приближение каждого следующего раза, когда в геометрической прогрессии начинала расти тревожность от необходимости посетить общественное место. Добавлялся и существенный довесок, казавшийся из раза в раз всё более тяжёлым и удручающим. Ему давным-давно надоели пустые разговоры ни о чём, а способностью несодержательной беседы он не обладал. Самое забавное, что и она тоже, поэтому добрые две трети каждой встречи проходили в молчании, которому он всеми силами старался придать многозначительность.