В Осаде. Верховный Избранный (СИ)

  Да, это было не видение. Он снова увидел эту женщину, теперь уже вблизи. Правда, перед глазами у него еще немного плыло и вращалось, наверное, от той отравы, которой его накачали, или от контузии и удара о переборку. Но тем не менее, он хорошо рассмотрел эту брюнетку в белоснежном, словно светящемся костюме и черной футболке. Умный цепкий взгляд, резкая линия губ, упрямый волевой подбородок. Но глаза холодные, а в уголках рта циничные складки, как у человека с изрядным отрицательным опытом. "Как у меня. Или она привыкла видеть мир без розовых очков и относиться к нему соответственно! Ее не застанешь врасплох, она умеет защищаться и не даст себя использовать... Кто же она? Диверсантка? Правительственный наемник? А вторая? Точно не агент и не наемница – вчера из колыбельки. Но как она это делает?" – удивился Странникс, чувствуя, как от легких прикосновений рук девочки к его руке головная боль ослабевает. И даже кровотечение из рассеченной вены на запястье прекратилось. Голова перестала кружиться от потери крови, и он почувствовал себя значительно лучше. И это было как-то связано с тем, что девочка держала его за руку. Сквозь ресницы Уильям рассмотрел и девочку, загорелую, в странном платье, смотревшую на него с тревогой и сочувствием. "Но откуда они взялись? Их не было на корабле, и с нами на вертолете они прилететь незаметно не могли. И чем в нас пальнула эта женщина в белом? Наверное, очень сильный препарат, если мгновенно свалил с ног Райбека и чуть не вынес мозги мне. У нас понятия не имеют о подобном препарате, – Уильям по привычке говорил о себе и ЦРУ "мы", хоть и считал, что с его работой на разведку покончено. – На кого они работают и что здесь делают? Одни вопросы, а ответов нет...".

  – Значит, ты готова платить добром даже за зло и злейшего врага в беде не бросишь? И ты заранее доверяешь любому незнакомому человеку? И даже не думаешь, что он может вести нечистую игру?

  – Это ведь лучше, чем никому не доверять...

  – О-ох... Поневоле ощущаю стыд за нашу цивилизацию. Мы-то привыкли друг на друга, как волки, смотреть. И начинаю заражаться твоим альтруизмом без границ. Вместо того чтобы думать, как поскорее вернуться домой, кинулась спасать бедных гавайцев от ядерной атаки!

  – Вы правильно сделали. И если бы эти люди знали, что вы для них сделали, они бы вознаградили вас... Почему эти люди не приходят в себя? Я уже приложила весь свой Дар, а им все еще плохо.

  – А мне кажется, Нери, что они уже очнулись, только почему-то продолжают изображать беспамятство... Что-то я совсем раскисла, если чешу языком, а наша проблема так и не стронулась с мертвой точки... Чтоб ее подняло и хлопнуло, Лену, всю жизнь она мне пакостила, а теперь вообще придумала, как раз и навсегда убрать с пути.

  – Лена не такая... Вы не правы.

  – Поверь, я ее дольше знаю. Она еще и притворщица.

  – Почему вы обо всех плохо думаете?

  – Сейчас я думаю о том, как выбраться отсюда...

  ***

  Брюнетка задумчиво сидела в кресле у большого экрана. Девочка забралась с ногами в другое кресло и жевала кусок ветчины с блюда на столе. Обе говорили по-английски с отчетливым австралийским акцентом, характерном для жительниц побережья Квинсленда. У девочки, впрочем, произношение несколько отличалось от классического квинслендского выговора. На мать и дочь они не были похожи. И вели себя не как родственницы. Похоже, на "Миссури" они попали случайно по вине какой-то Лены. Женщина отлично разбирается в технике, легко взломала файлы с кодами управления "томагавками", и обладает молниеносной реакцией и отличным глазомером – как метко она всадила в них свои ампулы, почти не целясь, за пару долей секунды. Девочка же обладала какими-то необычными способностями – могла одним прикосновением снять боль, остановить кровотечение и даже ускорить заживление ран.

  – Вы считаете, что выхода нет? – спросила девочка.

  – Я так не думаю. Я не позволяю себе так думать, это тормозит мыслительный процесс. Безвыходных ситуаций не бывает, Нери. А если бывают, надо уметь проломить себе выход в глухой стене.