В осаде

Шатаясь, она подошла к окну. Страшное красное зарево превратилось в бледный отблеск, видный сквозь тонкие вершины елок. Пожар — горел ли это дом или сарай — уже догорел. Что бы ни случилось, — все равно уже случилось. Она не решалась вдуматься в происшедшее, у нее не было сил на это. Ее затуманенный взгляд упал на огромную, бесформенную в полутьме фигуру медведя. Он стоял в десяти шагах, и смотрел на нее. Она тоже смотрела на него также пристально, не чувствуя перед ним больше никакого страха. И вдруг он повернул голову, как будто услышал что-то, быстро и беззвучно двинулся с места… и пропал в темните под деревьями. Она услышала приближающиеся шаги на тропинке, громкий тревожный лай собаки… Это лаял Джек… Она кинулась к двери и распахнула ее…

Дэв Стон возвращался домой раньше, чем он предполагал. Последние два километра он почти бежал, не сводя глаз с красного зарева, с сердцем, замирающим от ужаса. Сарай пылал, охваченный пламенем, но дети были невредимы, и в целости остались и дом и скот. Его дети, находчивые и смелые, как все дети поселенцев, отвязали во-время скот и выпустили его из хлева. Соседи поспешили на помощь, как только увидели зарево, и нашли детей на пороге дома, где они с таким восхищением любовались пожаром, как будто это была специально для них устроенная иллюминация. Увидев, что дело обошлось лучше, чем он думал, Дэв встревожился, что Мэнди до сих пор не вернулась. Трудно было предположить, что она не увидела зарева из окна хижины. Почему же она тогда не поспешила домой? Вместе с Джеком, который побежал за ним, он бегом кинулся по тропинке к своему лагерю, чтобы поскорее узнать, в чем дело.

Он испугался, когда, подходя к избушке, увидал, что там темно. Не было видно света в окне и отблесков огня в сарае для варки сахара.

Огонь, который должен непрерывно гореть под котлом с сахаром, погас. И едва он понял, что это могло значить, его зоркие глаза лесного жители заметили какую-то темную фигуру, исчезающую в лесной тени. В ту же секунду Джек заворчал, залаял и бросился к хозяину. Шерсть у него на шее встала дыбом.

Кровь застыла в жилах у Дэва, и он кинулся к двери хижины, не своим голосом крича: «Мэнди, Мэнди, где…». Он не успел кончить, как дверь распахнулась, и Мэнди, рыдая и дрожа, бросилась к нему на шею.

— Дети? — вскрикнула она.

— Все в порядке. Живы и здоровы. Сгорел только сарай, скот успели спасти. Но что случилось здесь? Почему ты задержалась?

Но он не мог докончить, потому что жена его и рыдала и смеялась, крепко прижимаясь к нему и обнимая его.

— О, Дэви! — наконец выговорила она. — Медведь хотел съесть нас… Всю ночь он был здесь… И он съел весь готовый сахар, весь до крошки…