В огне Восточного фронта. Воспоминания добровольца войск СС

Наша женитьба подстегнула всю мою семью покинуть Голландию и перебраться в Германию. Именно здесь мои братья нашли себе жен, и мы, по сути, основали новую ветвь семейства Фертенов, которое теперь простиралось от Франции до Голландии и от Голландии до Германии.

В скором времени мы втроем, я, Бригитта и Зверт, уехали в Рур, являвшийся одним из мировых центров угольной промышленности. Мы с Эвертом были приняты на работу в угольную компанию «Эссен», находившуюся в Дортмунд-Дортфельде. Компания «Эссен» владела двумя третями угольных шахт в этом районе. Мы с Бригиттой получили теплую обставленную мебелью комнату на Карл-Функе штрассе. Эверта поселили всего через пару улиц от нас вместе с одним из медиков компании. Дело в том, что в обязанности самого Эверта, помимо всего прочего, входило оказание первой помощи получившим ранение во время работы в шахте. Медик, с которым его поселили, оказался марксистом. И хотя он даже ни разу не был в России, на его всегда начищенной печи, топившейся углем, на почетном месте стоял бюст Ленина. Неудивительно, что большинство вечеров Эверт проводил с нами в нашей единственной комнате, где нам приходилось и готовить, и есть, и спать.

Работа в шахте оказалась даже тяжелее, чем мы думали. Тем не менее и я, и Эверт проработали там достаточное время. Но впоследствии мы еще не раз меняли работы и переезжали в другие города. Это продолжалось до тех пор, пока мы не смогли вместе с одним боевым товарищем основать собственное дело в 1953 году. Наша фирма отпраздновала свой золотой юбилей незадолго до выхода в свет этой книги.

Даже основав фирму, я и Эверт по-прежнему жили, скрывая свои настоящие личности. Но этому должен был прийти конец. И в 1954 году была объявлена амнистия, которая позволила нам предстать перед судом. Решение судьи полностью оправдывало нас. Тем не менее мы оказались лицами без гражданства, поскольку Голландия отказала нам в реабилитации. Так продолжалось еще несколько лет. В течение них даже лица без национальности и без родины имели право заниматься бизнесом в моей родной стране, но только не я и не Эверт. При этом привилегия вести бизнес в Германии была даже у моих немецких коллег. Прошло еще целых семь лет, прежде чем мы с Эвертом вновь были признаны лицами голландской национальности. Только тогда я смог посетить родную страну после 17 лет разлуки с ней.

Моя молодость прошла в непростое время. Я пошел добровольцем в войска СС, потому что верил в будущее Европы с Германией во главе. Возможно, это было утопией или иллюзией? Судьбе было угодно распорядиться иначе, и Германия проиграла войну. Тем не менее я не жалею о том, как прошла моя молодость. Испытания, обрушившиеся на меня тогда, позволили мне состояться как человеку. А это, наверное, самое главное в жизни каждого.