В одном строю с победой

– Я хочу попробовать покрутить Пузыреву, – нахмурился Филиппов. – Может, с ней откровенно поговорить? Вывезти, например, за город, надавить на патриотизм.

– А если она ничего не знает или, того хуже, безумно любит его. «Ромео и Джульетту» читал?

– Нет, – усмехнулся Антон, – но из анекдотов хорошо знаю эту историю.

Они дошли до какого-то старинного памятника. Остановившись, Антон перегнулся через чугунную, покосившуюся оградку и смахнул с потемневшего гранита пыль и сухую траву. Взору открылась фамилия Филиппов. Он остолбенел и медленно перевел взгляд на Родимова:

– Вы меня специально сюда привели?

– Что? – не понял генерал и, неожиданно увидев некролог, прыснул от смеха: – Я тебе лучше памятник сделаю…

Поднимаясь по лестнице, Антон все еще колебался в правильности своего поступка приехать к Марте. Во-первых, это не одобрит Зелимхан, исключающий посещение этой квартиры без явной необходимости. Во-вторых, рисковал нарваться на неприятности с Ларисой, отношение которой к его персоне было до сих пор непонятным и запутанным. Однако нежелание ехать через весь город, ночевать в пустой квартире, а потом ни свет ни заря тащиться обратно, простаивая в пробках, склонило чашу весов в пользу литовки.

Марта сияла от счастья. На этот раз умудренный опытом Антон предусмотрительно закрылся в ванной. Однако со стороны горячей прибалтийской дамы уже не было никаких попыток приставать к нему. Пока он мылся, Марта приготовила ужин и накрыла в зале на стол.

Разговор поначалу велся о пустяках. Немного выпили, отчего у Марты зарумянились щеки, а взгляд сделался блудливым. Она оказалась не только хорошей любовницей, но и на удивление прекрасной хозяйкой. Антон съел два вида салатов из морепродуктов и прекрасное жаркое.

– Ответь мне на один вопрос, – спросил он, наконец насытившись и развалившись в кресле. – Как ты стала тем, кто есть? Немногим мужикам под силу то, чем ты занимаешься, причем, насколько я понимаю, профессионально.

Некоторое время она сидела молча. Было непонятно, застал ли ее этот вопрос врасплох или она не знала, как на него ответить. Наконец, промокнув салфеткой губы, вздохнула:

– Если тебе отвечать откровенно, боюсь, ты обидишься и, наверное, уйдешь, а я не хочу быть одна.

– Я обещаю тебе остаться, какой бы нехорошей ни была твоя правда, – успокоил ее он.

– Ну, во-первых, я очень не люблю русских. – Она поднялась со своего места и, обойдя стол, обняла его сзади за шею. – К тебе это не относится.

– А во-вторых? – запрокинув голову, Антон вопросительно посмотрел на нее.

Она отстранилась от него и, вернувшись на свое место, закурила. Кокетливо сложив губы бантиком, выпустила тоненькую струйку дыма и неопределенно пожала плечами:

– Если все остальные причины собрать в одну кучу, то они объяснятся коротко и лаконично – материальная заинтересованность.

– А как ты познакомилась с Зелимханом?

– О, это длинная история. – Она махнула рукой. – В общем, тебе покажется странным, но наше знакомство не связано с криминалом, а тем более с какими-то боевыми действиями.

Некоторое время она курила, молча глядя поверх головы Антона, словно увидев позади него свое прошлое. Он тоже молчал. Так прошло несколько минут. Наконец Филиппову это надоело, и он решил взять инициативу в свои руки.

– Любишь его?

Марта, встрепенувшись, удивленно посмотрела на него, словно только сейчас увидев в комнате.

– Не считай меня шлюхой. – Взгляд Марты сделался строгим. – Неужели ты думаешь, я спала бы с тобой, если бы испытывала к нему какие-нибудь чувства?

– Извини. – Попросив прощения, Антон тоже закурил.

– Я лет семь назад поехала на работу в Турцию. – Она затушила в пепельнице сигарету, тщательно размяв ее, и вытерла руку о салфетку. – Как обычно, меня там просто-напросто забрали в притон, лишив паспорта. Наверняка знаешь, как это делается. Это тогда молчали. Сейчас на каждом углу кричат о наших невольницах в мусульмандиях. А что толку? Все равно едут, дурочки.

Пансионат, где я работала, иногда обслуживал лечившихся в госпиталях чеченцев, идущих на поправку и, естественно, имеющих деньги на развлечения. Вот мне однажды и попался Зелимхан. Узнав, что работать заставляют против воли, обещал помочь. Там же тогда один араб гостил. Бен Рашид аль-Масуд – настоящий принц. Сын арабского шейха…

Антон замер с поднесенным ко рту бокалом десертного вина. Вино выплеснулось – литовка прыснула со смеху:

– Что с тобой?

– Заслушался, – торопливо вытираясь протянутым полотенцем, растерянно пробормотал Филиппов. – Что, неужели настоящий принц?

– Наверное. По крайней мере, ему не составило труда забрать меня из борделя и переправить сначала в Грузию, затем, уже при помощи Зелимхана, я оказалась в Чечне.

– Там, как я понимаю, научилась стрелять? – окончательно взяв себя в руки, спросил Антон, решив подальше уйти от Принца, интерес к которому может насторожить женщину.

– Стреляю я со школы. Хотела быть олимпийской чемпионкой. – Она грустно улыбнулась. – У нас, в Прибалтике, при Союзе это было модно. Особенно биатлон. А в Чечне я познала военное дело и встретилась с Шамилем. Вот в принципе и все.