В одном строю с победой

– Отведите, – кивнул головой мужчина, которого он с самого начала принял за старшего. – Только одного там не оставляйте.

Деятельность Зелимхана в Москве была связана с большим риском быть в любое время арестованным. Понимая это, в местах, где он проводил большую часть времени, было устроено множество примочек, позволяющих избежать этой неприятности. В офисе также не обошлось без этого. За сливным бачком мужского туалета был устроен тайник, в который предусмотрительно заложили пистолеты.

В туалете один из сотрудников заглянул в кабинку и, обменявшись с коллегой взглядом, снял с него наручники. Двери закрыть они не разрешили, однако отвернувшись, немного отошли в сторону.

Усевшись на крышку унитаза, Зелимхан запустил руку за бачок и надавил на край декоративной плитки. Она перевернулась на вертикальной оси.

Обернувшиеся на шум воды в унитазе сотрудники застыли в изумлении, увидев направленный на них ствол.

Умаров хладнокровно расстрелял оперативников и выскочил в коридор. Однако он не бросился вниз по лестнице, а, пробежав по коридору, заскочил в бухгалтерию. При ремонте здания здесь также кое-что сделали… Заскочив на стол, едва не свалив на пол компьютер, на глазах изумленных сотрудниц, он распахнул окно, повернул рычаг, удерживающий решетку, и, толкнув ее ногой, прыгнул вниз…

До квартиры одной из своих любовниц Умаров добирался пешком. Ключи от машины, мобильник и документы у него изъяли сразу же, как только объявили о задержании.

Тамары, преподавателя музыки в школе, дома не оказалось, но он знал, что та всегда оставляет запасной ключ от квартиры у соседки, преклонного возраста, но бойкой старушки, выгуливающей после обеда ее болонку. Позвонив Бекбулаеву и объяснив, где находится, Зелимхан принялся заваривать кофе.

Шамиль приехал через полчаса.

– Быстро, – удивился Умаров, бросив взгляд на часы. – Где-то неподалеку были?

– Я к тебе направлялся, – пристально глядя на Зелимхана, ответил тот.

– Мне нужно срочно уезжать. – Лицо Умарова сделалось виноватым. – В офисе обыск. Мне чудом удалось бежать, но при этом я убил двух сотрудников ФСБ…

– Вот как! – Брови Шамиля взлетели вверх. – А с чем связано то, что тебя пытались арестовать?

– С полным провалом, – на одном дыхании выпалил Зелимхан и, подойдя к окну, выглянул наружу.

Сделал он это не из-за того, что опасался преследования, а из-за стыда смотреть в глаза своему шефу. Всего сутки назад он убеждал его в полном успехе их дела – и на тебе. Он поставил под удар не только себя, но и Бекбулаева. Самое страшное во всей истории то, что невозможно сейчас связать в одну логическую цепь все неприятности. Если поначалу срыв покушения как-то объяснялся предательством Рамшалис, а похищение Масуда и убийство его телохранителя можно было списать на разбойное нападение наркоманов, то сейчас он полностью растерялся.

– Расскажи все по порядку, – потребовал Шамиль, усаживаясь в кресло.

Умаров вкратце пересказал то, что знал, и выжидающе уставился на Бекбулаева.

Выслушав Зелимхана, тот ненадолго задумался. Наконец, словно очнувшись от дремоты, поднял на него взгляд:

– А ты уточнял сам, после своего побега из офиса, как в действительности обстоят дела на заводе?

– Нет, – Умаров растерянно покачал головой. – Я как-то не подумал.

– Ну так звони! – кивнул головой в сторону телефона Шамиль. – Может быть, тебя с директором пороховой фабрики перепутали?

Однако едва теплившаяся надежда вмиг угасла, когда, не дозвонившись ни по одному номеру завода, он, по совету Шамиля, набрал телефон МЧС.

Узнав, что к ним обратился хозяин недавно пострадавшего от взрыва предприятия, якобы находящийся в другом городе, ему зачитали выдержку из сводки, от которой похолодели ноги.

Эпицентр взрыва предположительно был в складе фурнитуры, который полностью разрушен. Продолжается разбор завалов в цехах и на проходной. Количество жертв уточняется, но уже ясно, что несколько охранников погибли до взрыва в результате огнестрельных ранений.

– Мне нужны документы и деньги, – пересказав полученную информацию, произнес Зелимхан.

Шамиль поднялся со своего места, прошел из угла в угол комнаты и, немного постояв перед какой-то дешевой репродукцией на стене, резко развернулся в его сторону:

– А что ты предлагаешь делать мне?

– Вы остаетесь в тени. Нигде ваше имя не упоминается. Никто о вас ничего не знает.

– А Масуд? – напомнил ему Шамиль. – Ты не думаешь, что его кому-то удалось заставить говорить?

В комнате воцарилась тишина.

– Не может этого быть, – наконец неуверенно произнес Зелимхан, медленно вставая со своего места.

– Может, не может, но ты не покинешь пределов Москвы, пока не найдешь его самого или хотя бы труп… И еще, – словно что-то вспомнив, поднял он палец вверх, – подумай на всякий случай над вопросом, правду ли тебе сказал тот генерал из ГРУ, объясняя свое любопытство. Кстати, я больше поверю в его молчание, чем в преданность идеям шариата этого расфуфыренного принца, изнеженного прелестями Востока и приезжающего сюда для получения острых ощущений.