В одно касание

На второй год, умирая при тяжелейших родах, она, на мгновения теряя сознание и возвращаясь в свет невыносимо-ярких ламп, звала его по имени.

Но врач, не сумевший спасти ребенка, прилагал все усилия для сохранения жизни молодой женщины.

Узнав слишком поздно, миновав бесконечный коридор и войдя в страшную, полуосвещенную комнату, где медсестра предупредительно откинула простынь, он увидел бледное, обескровленное лицо с потемневшими нижними веками.

С невыразимой болью на застывших губах…

Вне зависти

– Да вы не волнуйтесь, он будет с минуты на минуту.

Девушка секретарь, сверкая лаком на ногтях, складывала на столе стопку бумаг. Улыбнулась.

Шилов подошел к окну.

…осадки в виде дождя, ветер северо-западный, давление…

– донеслось из радиоприемника, стоявшего на отдельной тумбочке в углу приемной.

– Вы присаживайтесь.

Она указала на кожаный роскошный диван с высокой спинкой.

Поблагодарив, упрямо глядел вдаль, в надежде рассмотреть в пелене дождя что-то известное лишь ему.

– Давно здесь работаете?

Спросил Шилов, поправляя галстук.

– Три года. Антон Николаевич меня сам пригласил. Его жена с моей мамой дружат.

– Понятно. Можно воды? Пить хочется.

Наполнив чистый стакан из графина.

– Вы не подумайте, Антон Николаевич ко мне, как к дочери относится.

– Сколько ей лет?

– Ирине? 21. Мы с ней ровесники. Но она уже два года замужем. А я вот…

– И у вас всё сложится. У каждого своя минута в жизни. Одна. Только выбор необходимо сделать верный.

Порывом ветра распахнуло форточку, девушка бросилась запирать, поправила штору.

Напомнив ему, легкостью и стройностью ног, Алену. Тогдашнюю, в дни их молодости.

– Вот и Антон Николаевич приехал! Я же говорила, что он никогда не опаздывает.

– Узнает – ли?

Успел подумать Шилов, как дверь распахнулась, скорым шагом миновал приемную мужчина; не поднимая глаз, расстегивая плащ, шляпа, оставленный зонт возле двери.

– Полчаса никого не принимаю!

И захлопнул за собою.

«Вот так встреча. А может и не он. Не Антон. Хотя нет, слишком много совпадений».

Шилов опустился на диван.

Они познакомились в поезде, набитого загорелым народом, расслабленного крымским отдыхом, запахом фруктов, веселым говором.

Вдвоем с Антоном, с рюкзаками за бронзовыми плечами, с панамами на выгоревших головах ввалились в вагон, когда состав уже тронулся.

Три недели в сказочном Коктебеле остались за стуком колес, за исчезнувшим вокзалом Симферополя.

Отыскали купе, Шилов отворил – и сразу ярко;

темнеющий загаром локоть на столике, она смотрит в окно на провожающих, тяжелый узел волос, схваченный замысловатой застежкой с блестящим перламутром пауком.

– Обернись!

Вопросил мысленно. И девушка мгновенно повернулась.

Правильные черты лица, припухлость губ, открытый взгляд серых глаз.

– Можно?

Получилось хором, с оттенками индивидуальности.

Она рассмеялась.

– Располагайтесь.

И назвалась.

– Алена.

Шилов назвал свое имя, хлопнул напарника по плечу.

– Это Антон, мой друг. Учимся вместе.

– И где, если не секрет.

– Тульский политехнический.

– Надо же! Это мой родной город.

– Землячка!

Радостно воскликнул Антон.

– А вот он – москвич.

Все это краткое время Шилов разглядывал девушку, и она, чувствуя внимание, несколько раз встречалась с ним глазами.

Вечером, стоя в вагонном проходе, глядя за черное стекло, в ожидании, когда попутчица уляжется спать.

– А девчонка – то класс!

Толкнул его в бок Антон.

Разбив у Шилова этим внезапным движением неуловимую мысль.

– Не разглядел. Впрочем, ничего особенного.

Неприятно кольнуло, нет, нет, не ревностью, более остро.

Тем, с какой легкостью дает оценку единственный друг – Алене.

До сердечного стука – понравившейся ему, Шилову.

Под утро, проснувшись от тишины, Шилов с высоты второй полки сразу увидел её спящей, наискосок, внизу.

Весь облик дышал утренней свежестью. Обнаженная рука, милое лицо в обрамлении спутанных волос. Полураскрытый бутон губ, грудное дыхание.

Свесив голову, взглянул в окно. Состав стоял.

Старый провинциальный вокзал, березы и цветочная клумба разбавлены туманом. Неслышно прошли молодые женщины, повязанные платками, спеша. Железнодорожник, осматривая состав, с молотком на длинной ручке.

Пронзительный крик паровоза, где – то далеко, далеко.

И вновь упавшая тишина, та, что бывает лишь летом, посреди зарождающегося дня.

И он решился.

Придержавшись на руках, мягко спрыгнул на пол.

Склонился и поцеловал в щеку, ощутив изумительный девичий запах. Вернулся на свое место, и – столкнулся глазами с Аленой.

– Что, не спится?

Прошептала она, пряча руку под подушку.

Шилов, было, признался в своей бестактности, но она перебила, все также горячо шепча.

– Спит?

Указав взглядом на полку Антона.

– Да.

– А мне сон приснился. Хотите, расскажу?

– Расскажите, Алена.

– Будто я совсем маленькая. В лесу заблудилась. Темнеет, дождь начинается, холодно.