В обличье вепря

Аура лакала из проточной лужицы, образовавшейся возле высокого гладкого валуна; когда она склоняла набок голову, видны были желтые зубы и быстрый розовый язык. Тень была — как прохладный бальзам. Аталанта сложила ладони лодочкой и зачерпнула воды, которая тут же потекла по рукам и закапала с локтей. Кожа помнила куда более быстрые ручьи, пенные и холодные. Она подняла голову. Ближе всех к ней был Анкей, который скорчился чуть ниже по течению и наклонился вперед, чтобы окунуть лицо в воду. Все прочие — много дальше. Они отложили оружие в сторону и зачерпывали воду руками, все, кроме Терсита, который лежал ничком, и Линкея, который то приближался к ручейку, то снова отступал, шаг вперед, шаг назад, до тех пор, пока брат не нагнул ему голову и не плеснул воды в раскрытый рот. Собаки Мелеагра сидели и ждали команды хозяина, которая последовала только после того, как люди напились вдосталь, и они тут же подскочили к воде и начали жадно ее лакать.

Аталанта встала. Нестор и Феникс подняли Терсита, но в раскаленном послеполуденном мареве все трое показались ей единым целым, чудищем, которое не в состоянии сладить с массой собственного тела. Все остальные были тонкими, как сухие ветви, подрагивали и растворялись в воздухе. Затопивший узкое ущелье жар расплавил их и начал превращать одного в другого — всех, кроме нее самой.

Вокруг нее образовалось нечто вроде запретной зоны, которая ограждала ее и держала мужчин на расстоянии. Ее постоянное присутствие и исчезновение Меланиона были для охотников в равной степени необъяснимы, две части одной и той же тайны, которая связывала их двоих воедино. Она подумала о костяной структуре, которую животные носят в себе, заключив в клетку плоти: о сочленениях, изгибах и возможных формах. Юноша был — словно брешь в их рядах, и, какие бы деяния ни были ему предназначены, теперь вина за несвершенное ложилась на их плечи. Она же, напротив, превышала должную меру. Охотник может прикончить жертву одним-единственным ударом ножа, а потом, не в силах справиться с липким обаянием смерти, будет снова и снова всаживать лезвие в давно уже мертвую дичь. Мститель может взять лишнюю жизнь вдобавок к той, что причитается ему по праву, и превратить возмездие в кровную месть, а кровную месть — в войну. Они боялись тех смыслов, что могут за ней стоять.

Аталанта, в свою очередь, думала о том, чем может обернуться для нее этот их страх. Мелеагр, с отяжелевшей от жары гривой золотистых волос, двинулся вперед, и собаки цепочкой потрусили за ним следом, высоко подняв головы, потому что солнце выжгло всякий запах, который мог остаться на этих камнях. Рек и Хюлей ярились сверх всякой меры, надеясь, что она повернется и побежит от них, и тогда их копыта смогут сбить ее с ног, переломать ей кости и бросить ее, обездвиженную, лицом вниз на лесную подстилку. Но она не повернулась, а они, ошалевшие от неожиданности, превратились в легкую добычу. Она не знала, сможет ли справиться с Мелеагром, если тот возьмется за дело всерьез. И еще она не знала, сможет ли Мелеагр нарушить тот запрет, которым, как стеной, окружили ее все прочие — или же, поняв, что сам в той же степени принадлежит ей, как и она ему, окажется заперт с ней вместе.

Стены ущелья стали выше. Плоская вершина Аракинфа сейчас должна быть очень далеко, у них над головами слева. Со дна ущелья увидеть ее было невозможно. Ручей — он уже дорос до этого названия — журчал в своем русле, эхом отдаваясь от стен. Дно ущелья начало сужаться. Солнце клонилось к закату, и черная тень понемногу переползла на восточную стену и принялась карабкаться по ней вверх. Они шли по дну ручья, который теперь доходил им до лодыжек. Собаки прыгали с камня на камень, тяжело дышали и старались не отставать. Воздух стал прохладнее.

Они остановились, когда ущелье повернуло под неожиданным углом. Издалека им вообще показалось, что они зашли в тупик. Пелей и Акаст ушли вперед, посмотреть, что там дальше. Остальные сели и стали ждать разведчиков. Феникс и Нестор выбились из сил, неся Терсита по этому, куда более трудному для них маршруту; Тесей и Пирифой вернулись, чтобы помочь им. Ид и Линкей до сей поры так и не появились в поле зрения.

Вода в ручье поднялась еще выше.

Но среди тех, кто остался ждать у поворота: Евритион точит нож с коротким лезвием; Теламон стоит на страже возле оставленного Пелеем копья; Анкей сидит с ним рядом; Кеней лежит, подперевшись локтями обеих рук; Лаэрт сидит на корточках; Евритион лежит без сил; Кастор и Полидевк чертят линии на полоске мелкого гравия; Ясон что-то говорит Подаргу, а тот кивает в ответ; Адмет растянулся на нагретом солнцем валуне, раскинув руки вдоль невидимой оси, которая соединяет ничто с ничем, если только это не Мелеагр с Аталантой, оба одиночки, — а также среди тех, кто в авангарде и в тылу, никто не обратил на это внимания.