В некотором царстве… Сборник рассказов

 Альвина Потапова зашла в морг, когда начиналась гроза. Оглядываясь по сторонам, прошмыгнула в приоткрытую дверь справа, присела на четвереньки. Было очень страшно. Одна в мертвецкую, да еще ночью она никогда не заходила. Синяя лампа в углу еле освещала металлические пронумерованные ячейки, в которых находились ужасные покойники.

 Стуча зубами, приблизилась к 15 камере, нажала на рычаг, дернула на себя. Из пенала выкатился труп, покрытый кровавой простыней. Мелко крестясь, она бросила пакет на грудь мертвеца и собралась уже задвинуть его обратно.

 -Что-то мало принесла, Альвинушка,– заговорил покойник и, откинув простынь, стал подниматься.

 Потапова открыла рот, чтобы закричать, но сделать этого не смогла. Только захрипела. Отпрянула назад, разбив несколько банок со щелочью и кислотой, упала в дымящуюся лужу.

 Илья соскочил с транспортера, подхватил старшую медсестру подмышки.

 -Растворишься в кислоте, что тогда от тебя проку. Узнаешь?

 Альвина кивнула.

 -Сколько принесла?

 -Как договаривались,– выдавила она с трудом. Пять и две.

 -Что пять и две?– не понял Илья.

 -Всего семь тысяч евро.

 -Какие семь тысяч? Вы меня с комедиантом на двенадцать миллионов наличными и на ролс ройс развели.

 -Причем здесь рол ройс? Речь ведь об умершем 98- летнем татарине? Повторяю, я не виновата, не знаю, как в капельнице вместо физраствора нашатырь оказался. Но смена была моя, сознаюсь, и готова возместить причиненный ущерб.

 -К черту татарина! Говори где твой кривоногий сообщник с моими деньгами или здесь навсегда останешься!

 Переведя дух, Альвина сообщила, что ее сожитель пропал несколько дней назад, а перед этим заявился домой с тяжелым коричневым кейсом. Что в нем он не сказал. И вообще она понятия не имеет о его проделках.

 -Возможно, в своей берлоге отлеживается.

 -Правду ли говоришь, женщина?– притянул за грудки официальную супругу Илья.

 -Истину. Да что случилось-то?

 Лучше пусть от меня правду узнает, нежели потом от сожителя в перевернутом виде и будет смеяться всю жизнь.

 Выслушав историю, Альвина залилась таким громким, раскатистым смехом, что, казалось, в ячейках зашевелились покойники.

 -Ну, Веня! Ну, Немирович-Данченко! А я думаю, чего он повадился парламентские новости смотреть. И ведь ничего мне не сказал, паразит. Ловко он тебя объегорил. Ведь это я ему на тебя в телевизоре указала, когда случайно увидела. Смотри, говорю, был дегенератом, а стал человеком. И зачем тебе, Пяткин, депутатство понадобилось, в магазине что ли плохо кормят? Директор! Поверить не могу. Как удалось куш-то сорвать?

 Так же как и твоему сожителю, хотел сказать Илья. Выигрывает тот, кто блефует. Наотмашь.

 Он не до конца верил жене, но чувствовал, что Альвина говорит правду. Она ни при чем. Ложь женщины, с которой долго спал в одной постели можно уловить по запаху. Когда врет, поры выделяют тяжелый адреналин. Навроде протухшей редиски. От нее пахло лишь отстоявшимся страхом и дешевыми духами.

 -Где найти этого подонка?

 -Ладно, постараюсь помочь. Никому не позволено моих мужей грабить. Без меня. Ответит за свою жадность. Только, чур, мне процент. Три процента. Это сколько будет…?

 -Договорились,– хмуро согласился Илья.

 Долго разыскивать Веню не пришлось. Он храпел пьяный в съемной квартире на Подольской улице. Хорошо, что у Альвины имелись запасные ключи. На подоконнике лежал открытый кейс, в котором не было ни рубля.

 -Куда валюту, сволочь, дел? Где ролс ройс? – ухватил его за тощее горло Пяткин.

 Веня проснулся моментально, как собака. Подобрал под себя колени, закрыл голову руками.

 -Не бейте меня! Это все Лаврушников придумал. Помощник депутата Баблуйского. Он к нам в театр за кулисы к одной актрисульке бегает. Увидел меня и застыл как соляной столб. Ты, говорит, копия моего шефа. А ежели подгримировать, то и родная мать не отличит. Потом позвонил и предложил дело.

 -Меня развести?

– Любого. Ну, я и вспомнил о вас, каюсь.

 Илья пригляделся. А ведь и впрямь одна рожа. Бывает же такое в жизни. Как говорят немцы – одного лишь быть не может, то чего не может быть. Впрочем, и это сомнительно.

 -Продолжай, Станиславский.

 -Лаврушников с вами по телефону говорил, а я по-актерски наставлял. Здорово? Когда в морг пришел, чуть не помер от ужаса. Думаю, нет, не смогу в холодильник забраться. А Лаврушников достал пистолет и говорит: лезь, комедиант, не то обратно не вытащу. Ничего не оставалась, как повиноваться грубой силе. Все деньги забрал, мне ничего не оставил. Сказал, потом часть отдаст. И на машине вашей уехал.

 -Так. Значит, помощник депутата. Кто он?

 -Хмырь какой-то из Сибири. Откуда и его шеф.

 -Баблуйский в курсе вашей аферы?

 -Я не спрашивал. Возможно. По телевизору же сказали, что он куда-то пропадал.

 -Разберемся. Звони своему сибирскому отморозку, назначь срочную встречу.

 -Велел больше не беспокоить.

 Илья помял артисту кадык:

– Лицедей недоделанный. Скажи, что…не все деньги он из морга забрал. Полмиллиона остались. Никуда не денется.

 На встречу поехали на машине Вени. Илья сел назад и когда подъехали к Цветному бульвару, сполз под сиденье.