В небе только девушки! И...я.

  Авиация у немцев практически бездействовала из-за плохой погоды, на поселок номер пять мы вывалили двадцать тонн напалма и потом прошлись еще раз уже мелкими бомбами, затем перешли к главному узлу их обороны: Синявину, досталось и Мге. Через сутки пал Шлиссельбург, войска соединились, и взяли Синявино. У Колколово мы накрыли ротабами их тяжелую артиллерию. Мга горит, немцы отходят от нее к Ульяновке. Теперь наша цель: железнодорожная ветка, где немцы настроили кучу дзотов. Опять вниз летит пирогель, и, оставшиеся в живых, горные стрелки откатываются к Ивановскому Бои за Ивановское длились трое суток. Мы помогали, сбрасывая напалм на железную дорогу. Под ней находились основные опорные пункты. Бомбить сам город не стали, поэтому продвижение шло медленно. Наконец, соединились с Ивановским 'пятачком'. И, тут наладилась погода! Ветром раздуло облака, и появились 'лапотники' и 'Фоккеры'. Дескать: Щаз все вернем!

  Они шли уверенно к нашей переправе, туда, где сейчас стоят танки в виде памятника. Машин довольно много, под пару сотен. Видимо, всех из Новгорода и Пскова подняли. Высоту держат 4 тысячи. Наша авиация, тоже практически не летала. Только несколько штурмовиков рисковали подниматься по такой погоде, но, остальные стояли на товсь все. Поэтому, как сумасшедшие, сбиваются в стаи, выстраиваются и летят навстречу немцам. Мы десятью парами обходим их, и, с разворота, заходим в хвосты немцам. Скорость. Открытый с дальних дистанций огонь подействовал на 'фоккеров' магически. Строй рассыпался, лапотники остались 'голенькими', а тут орда 'Яков', 'ЛаГГов', 'Харрикейнов', 'Киттихавков'. Но, мужички-немцы - тертые. Прижались к земле и пытаются атаковать всех снизу. Наблюдаем за ними, особо борзых отлавливаем. 'Лапотники' до переправы не дошли, вывалили бомбы в Ладогу, и все вниз, домой. У фоккеров начался отход по топливу, а у нас - сезон охоты! Главное, не зарываться! Аккуратненько, деваться им некуда, все наши будут. Девчонки достреливают уже последние боеприпасы, собираемся и отходим, но нас сажают на Комендантском, и сразу начинают обслуживать, причем, плюнув на свои машины. По телефону орет генерал-майор Рыбальченко:

  - Так, их, ведьмочки, так, милые вы мои! Прижмите им хвост! Они в Сольцах сядут!

  Технари и вооруженцы работают просто в невероятном темпе. А нас кормят прямо у машин. Все, начинаем подготовку к старту. И по четверо уходим вновь в небо. Теперь наверх, на 12 тысяч и к Сольцам. Там остатки лапотников сели и тоже перевооружаются. Ударили с большой высоты совсем мелкими бомбами. Их самолеты хорошо видны в прицелах. Все, отходим, теперь идем в Царицино.

  

  

  Линдемана вызвали на ковер, сначала в Псков, а оттуда в Берлин. Совсем недавно его хвалили, присвоили генерал-полковника, наградили Рыцарским крестом, и вот, сегодня, фон Кюхлер обозвал его бездарностью, слушать ничего не стал, надулся, сложив руки на животе, и летит вместе с ним в Ставку. Отложив в сторону фуражку с меховыми наушниками, Георг Линдеман отхлебывает 'Камю' из маленькой пузатой рюмки, которую услужливо наполняет его адъютант гауптман фон Хойер. Они давно вместе, и капитан прекрасно видит, что шеф не в духе, и ему хочется напиться. Гауптман и про себя не забывает, правда, из другой фляжки, и без рюмки.