В направлении Окна

Контактер-искусствовед? Мэрфи сам признал, что это не довод. Таких не выезжая из Стимфала можно отыскать две дюжины. Старые связи? Слишком старые, дружище Пол, ты что-то напутал, не та фирма ИК, чтобы человеку из кромвелевской разведки там помогли какие-то связи; что же до Скифа, то его, как следует из переписки, в Институте не будет больше года.

И все же Мэрфи, не скупясь на расходы, вез именно его. Зачем? Затем, думал Холл, что идет какая-то игра, и в этой игре предвидится ситуация, в которой необходима его, Холла, реакция, кем-то наперед высчитанное решение. Ему явственно отводится роль проходной пешки. И не случайно же Четвертое управление, брусницынские бритые затылки. Что же до свободы выбора, о которой так много толковал Мэрфи, то здесь сомнений никаких: в случае отказа у бравого начальника отдела Холлу уже заготовлен гроб, флаг и бархатная подушка для орденов. А также холостые заряды для салюта.

Нет, думал Холл, следя за тем, как мимо проносятся оранжевые ответвления аварийных стоянок, дело не в этом. Дело в таинственной, но очевидной нестыковке. По договору им предлагается тихий, спокойный мониторинг, неспешные рутинные исследования — не торопитесь, ребята, подходите к делу вдумчиво. А его вытащили с Герата на половине срока, и на посещение Земли дали не месяц, не две недели, а три дня, и то со скрежетом зубовным. Гонка. Вот в чем загадка, и разгадка тут может быть только одна — надвигаются события, и события серьезные, не вписанные ни в какие графики, ни на Земле, ни в ИК не ожидаемые, даже Мэрфи, судя по всему, не в курсе, а в курсе лишь один человек. И у этого человека есть какие-то причины очень спешить. Он один-единственный знает то, чего не знает никто, и только он может решить судьбу государственного преступника такого масштаба, как Хедли Холл. Находится этот человек в Стимфале, и зовут его Дж. Дж. Кромвель.

Да, как сказал самый знаменитый персонаж Дюма, если вспомнили обо мне, значит, дело совсем плохо. Но я иду на это, думал Холл. Почему? Первая причина простая — убежать не дадут. Не зря они едва ли не год держали его над карлойдом — теперь у них есть электронная модель поведения Холла и прогноз его поступков на все случаи жизни. Кстати, это важнейший момент во всей будущей истории, как бы все ни обернулось — Кромвель прекрасно понимает, что имеет дело не с дураком, и что Холл приложит все усилия, чтобы разгадать замысел верховного главнокомандующего. Стало быть, благодаря карлойду, маршал уверен, что Холлу и в голову не придет заглянуть в тот уголок, где спрятан ключ от тайны — нет у него в голове нужной извилины. А если мятежный полковник и догадается, то слишком поздно. Что же, надо исхитриться думать быстро и нестандартно. Интересно, как это.

Сбежать. Хорошо, пусть даже он и обманет все эти амперметры. Куда бежать? Что делать? Звонить по тем номерам, что дала Сигрид? Это значит попросту сменить хозяев. Не лучше ли мириться со знакомым злом. Пробраться к Звонарю? Нереально, но даже если и выйдет — он окажет Валентине медвежью услугу, у них с Кромвелем отношения и так перпендикулярные, Гуго только дипломатического конфликта недоставало; тот же Мэрфи состряпает утечку стратегической информации, и пошло-поехало.

Впрочем, возможно, он рано волнуется; возможно, весь этот сценарий — блеф, дымовая завеса, и суета вокруг Картины нужна лишь для того, чтобы отвлечь чье-то внимание от другой, куда более серьезной операции, которую будет проводить бог знает кто бог знает где. Скажем, хитрюга Кромвель просто жертвует ферзем. Но тут Холл с сомнением покачал головой. Ох, что-то не верится. Это не стиль маршала, да и для военной хитрости слишком уж сильным жаром веет от всех этих гипотез и переговоров. Не жди и не надейся, Хедли Холл, не видать тебе ни легкой жизни, ни легкой смерти.

К нему приставили цепного пса. Кадровый разведчик. Убивать его сразу нельзя — глупо надеяться, что на этот случай Мэрфи не предусмотрел снайпера в кустах, но главное — не стоит упускать возможности разговорить парня. Этот вариант, разумеется, тоже учтен, бедолагу наверняка накачивали и зомбировали, а все же какая-то зацепка может и мелькнуть.

Нет, опять не то. Ты снова лжешь, сказала бы Анна. Перед тобой истина, тот самый жизненный итог, которого ты так боялся, и вот сейчас снова боишься посмотреть ему в глаза.

Нет, не боюсь. Мне не страшно, мне грустно. Глупый жизненный итог, ты права как всегда — я в очередной раз согласился, еду на очередное идиотское задание, и даже не испытываю к Кромвелю особенной неприязни. Где мои попранные убеждения, где взгляды, от которых отступился? Ничего этого нет. Сорок девять лет, две войны — все впустую, ничто не вывело ни на какой путь. Люди защищали независимость, религию, демократию, черта в ступе, их жизнь и смерть от этого были куда интересней. Я не защищал ни идей, ни верований, но все же убедился — действительно, человеку взгляды нужны. Редко, но все-таки нужны. Как в старой притче про оружие или драгоценность, которые годами могут лежать в столе, но однажды... Однажды.