В мышеловке

К некоторому моему удивлению, Джик и Сара тоже приехали подготовленными. Из багажника своей нанятой на время скачек машины они достали стол, стулья, напитки и еду, после чего пояснили, что все не так сложно, просто нужно знать, где что заказывать.

— У меня есть дядя, — сказала Сара, — который у нас на Западе получил прозвище «Бар-молния». От момента торможения до наливания первой рюмки у него проходит ровно десять секунд.

«Она и вправду старается, — подумал я. — Не просто приспосабливается, но действительно хочет все поправить. А если и делает над собой усилие, то так, чтобы это не было заметно».

На ней было оливкового цвета летнее пальто, в тон к нему шляпа с широкими полями, которую она придерживала, чтобы ее не снесло ветром. Новая Сара, красивая, более непринужденная и не такая трусливая.

— Шампанское! — откупорил Джик бутылку. — Бифштексы и пироги с устрицами.

— И как только я потом смогу вернуться к какао с черствыми тостами? — спросил я.

— По крайней мере, обзаведешься телом, чтобы можно было худеть. Мы расправились с закусками, спрятали остатки в багажник и с чувством, будто принимаем участие в массовом религиозном обряде, вместе с толпой проследовали в святая святых — на трибуны.

— Во вторник будет еще хуже, — заявила Сара, уже несколько раз видевшая подобные празднества. — День Мельбурнского кубка — всенародное гулянье. В городе три миллиона жителей, и половина из них мечтает попасть сюда. — Она старалась перекричать гул толпы.

— По-моему, они сошли с ума, не лучше ли остаться дома и посмотреть состязание по телику, — заметил я, с трудом переводя дыхание после того, как шедший рядом мужчина, открывая на ходу банку с пивом, очень чувствительно ударил меня локтем по почкам.

— В Мельбурне трансляции по телевидению не будет, только по радио.

— Неужели? А почему?

— Потому что устроители хотят, чтобы пришло как можно больше зрителей. Трансляция идет на остальную Австралию.

— С гольфом и крикетом то же самое, — грустно сказал Джик. — И нельзя даже по-человечески сделать ставку.

Мы прошли по узкому проходу, а потом по унаследованным нами билетам — через другие ворота в спокойные воды зеленой прямоугольной площадки для членов клуба.

«Как у нас в День дерби, — подумал я. — Точно такая же победа воли над погодой. Горящие глаза и раскрасневшиеся лица под серым небом. Непромокаемые плащи на нарядных платьях, зонтики над цилиндрами». Когда я рисовал болельщиков на скачках в дождь — а мне случалось делать и такое, — они, рассматривая картину, откровенно хохотали. Зрители на ипподроме, конечно, понимали, что плохая погода не может лишить их удовольствия, и они могли бы заиграть на трубе и в бурю… «Тоже интересно, — размышлял я. — Почему я никогда не нарисовал болельщика, играющего в бурю на трубе? Это было бы символично даже для Джика!»

Тем временем мои друзья вступили в спор относительно первого заезда. Как выяснилось, у Сары в области скачек стаж был не меньше, чем у мужа, и она не соглашалась:

— На той неделе в Рендвике трек был разбит, но и здесь после дождя очень нетвердое покрытие, а Бен Ган любит вырываться вперед…

— Так ведь его обошел только Бойблу, и тот же Бойблу пришел с большим отрывом в Корнфилдском кубке.

— Пусть будет по-твоему, — снизошла Сара, — но для Виноградника все равно слишком мягко.

— Будешь ставить? — спросил у меня он.

— Я не знаю лошадей.

— Разве это имеет значение?

— Ладно. — Я посмотрел график заездов. — Поставлю два доллара на Генератора.

Они подняли головы и оба спросили:

— Почему?

— Если сомневаетесь, то ставьте на одиннадцатый номер. Однажды я почти во всех заездах выиграл на этом номере.

Они стали смеяться надо мной и заявили, что я могу просто подарить свои два доллара букмекеру или сдать в ФУТ.

— Что-что?

— Филиал управления тотализаторами.

Оказалось, здешние букмекеры занимаются только текущими ставками. Они не имеют больших фирм, как в Англии. А все внеипподромные заведения, где принимают ставки, подчиняются ФУТ, который значительную долю прибыли снова вкладывает в скачки. Скачки здесь богатые, ипподромы процветают, ФУТ, по выражению Джика, является национальным грабителем страны.

Мы сделали ставки, уплатили деньги, и Генератор победил один против двадцати пяти.

— Начинающим всегда везет, — объяснила случившееся Сара.

— Он не начинающий, — засмеялся Джик. — Его из спортшколы выгнали за букмекерство!

Они порвали свои билетики, помудрили над следующим заездом и пошли платить. А я поставил четыре доллара на первый номер.

— Почему?

— Двойная ставка на половину числа одиннадцать.

— О Боже! — возмутилась Сара. — Умник!

Из черных туч полил дождь, и менее стойкие болельщики начали искать укрытия.

— Пойдемте, — сказал я, — поищем сухое местечко.

— Вы идите, — сказала Сара, — а я не могу.

— Почему?

— Потому что те места для мужчин.

Я засмеялся. Я думал, что она шутит, но выяснилось, что тут не до шуток. Ничего смешного. Около двух третей лучших мест на трибунах предназначалось для мужчин — членов клуба.

— А как же быть с женами и подругами? — спросил я, все еще не веря.

— Они могут пойти на крышу.