В мутной воде

- Я приехал, чтобы предложить вам сделку...

- Вы? сделку?.. Разве у нас с вами есть какие-нибудь дела? проговорила она, как бы удивляясь словам Борского.

- Еще бы... Вы, конечно, понимаете, о чем я говорю?..

- Не понимаю! - усмехнулась Варвара Николаевна.

- Я говорю о духовном завещании вашего покойного мужа.

- О нем так много говорят, Василий Александрович, что, право, это надоело...

- Но я вас все-таки попрошу еще раз выслушать... Я не верю в это завещание!.. - проговорил Борский, не спуская глаз с лица Варвары Николаевны.

Ему показалось, что при этих словах она вздрогнула.

- Не верите?.. Что ж, не верьте... Кто заставляет вас верить? проговорила она, улыбаясь. - Я и сама, признаться, сперва не поверила своему счастью... Покойный муж наградил меня не по заслугам...

- Но так как моя недоверчивость нимало не может тронуть вас, то я хотел бы возбудить подобную же недоверчивость к духовному завещанию и в вас, и тогда, быть может, мы могли бы сойтись...

Он замолчал.

Варвара Николаевна взглянула на него с улыбкой и заметила:

- Что же вы не продолжаете?.. Вы так хорошо говорите!

- Я жду вашего ответа...

- Но я вас все-таки не понимаю!

- А ведь понять так легко... Я предлагаю вам отдать половину наследства моей жене...

- Только-то?.. Ах, как мало! - заметила Варвара Николаевна и засмеялась, тихим смехом.

Борский начинал сердиться.

- Вы шутите?

- Нет... я не шучу... Но, видите ли, я... я не совсем понимаю, за что вы так мало хотите... Уж лучше просили бы все состояние, а то половину!

Борский поднялся с места.

- Вы, значит, не хотите понять меня и верите в подпись покойного мужа?

- Подпись? А что подпись?..

- Ничего, я вас только спрашиваю, вы верите?..

- Ну?..

- А я не верю, и потому вам и предлагаю... Если вы откажетесь, я постараюсь найти средства заставить усомниться в завещании и суд, как это ни трудно...

- Довольно, господин Борский. Это уже слишком... Вы забываете, что вы не на бирже, а с женщиной... Я и то вас долго слушала...

- Я больше не скажу ни слова... Прощайте...

Он медленно вышел из комнаты.

Борский вернулся домой взбешенный. Ничего не вышло из объяснения. Он обдумывал, что делать дальше, и не находил исхода...

А деньги были нужны до зарезу... Одна надежда на подряд, который почти что слажен... Он поправит его дела.

"А если нет?" - пронеслось у него в голове.

Он сумрачно задумался и не заметил, как отворились двери кабинета и Елена тихо проговорила:

- Могу я войти?

Он поднял глаза и с неудовольствием взглянул на эту маленькую женщину, которая остановилась в ожидании, робко взглядывая на него своими голубыми глазами.

"Что еще надо?.. Уж не новое ли объяснение?" - подумал он с неудовольствием и громко произнес, поднимаясь с кресла:

- Что тебе, Елена?

Глава девятая

МУЖ И ЖЕНА

I

Елена медленно приблизилась к столу.

Она подняла глаза, увидела расстроенное и недовольное лицо мужа и испуганно проговорила:

- Я помешала тебе? Извини, пожалуйста, я уйду.

- Нисколько. Я совершенно свободен, - отвечал с обычною любезностью Борский, подвигая жене кресло.

- Я не задержу тебя долго.

- Елена, как тебе не стыдно! - ласково упрекнул Борский.

Ему вдруг сделалось невыразимо жаль жену. Он с особенною нежностью поцеловал ее руку.

- Ты до сих пор считаешь меня чужим, Елена? - тихо проговорил он, пожимая ее руку.

Елена ничего не ответила. Этот мягкий упрек еще более смутил ее, и она тихо высвободила руку.

Она в самом деле до сих пор не могла привыкнуть к мужу, стеснялась его как чужого, при нем была молчалива, сдержанна, даже робка, и с каким-то страхом оставалась с ним наедине. Она не могла пожаловаться на Борского. Он точно понимал, что делается с Еленой, и относился к ней с деликатною осторожностью человека, терпеливо ожидающего перемены к лучшему. Он не навязывал ей своей любви, был ровен, приветлив, сдержан. Она втайне благодарила его за это, старалась быть ласковою, но ласковые слова стыли на ее губах; принуждала себя на горячие поцелуи мужа отвечать поцелуями, но вместо поцелуев у нее вырывались сдержанные рыдания, и краска стыда жгла ее лицо.

Она чувствовала фальшивость своего положения и хорошо понимала, что к ней относятся как к малому ребенку, с снисхождением доброго педагога. Она видела, что между мужем и ею была пропасть. Он снисходил к чувству женщины, но не давал себе труда подумать о ней, как о человеке...

- Я к тебе с просьбой, - проговорила Елена, видимо затрудняясь, как приступить к просьбе.

- Наконец-то ты хоть что-нибудь просишь! - весело воскликнул Борский.

Елена удивленно вскинула на мужа глаза после этого восклицания и покраснела.

- Ты, верно, не понял меня... Эта просьба...

Она остановилась и едва слышно прошептала:

- Я прошу твоего позволения видеть Венецкого!

Борский не ожидал такой просьбы. Он невольно сделал движение назад.

- Последний раз... Он уезжает на войну, и я желала бы с ним проститься...

"Ах, если бы убили там этого болвана!" - пронеслось в голове у Борского.

Ему вдруг сделалось досадно, что он так глупо ошибся, и обидно, что он был так нежен с женой.

"Она все еще любит! - И чувство оскорбленного самолюбия заговорило в нем. - Его - мальчишку!"