В Московской битве. Записки командарма

В 17 часов 29 ноября отряд выступил на машинах в направлении Нашатыркино, Захарово. Он несколько раз останавливался, чтобы опросить местных жителей. Стало известно, что 28 ноября в некоторые деревни заходили вражеские разведчики, что в деревне Спасское фашисты подожгли больницу и все больные сгорели. Здесь же оккупанты повесили двух советских работников.

К ночи разведывательный отряд достиг с. Поярково, что в 11 км к востоку от Михайлова. Противник встретил его пулеметным огнем из укрытия на шоссейной дороге. Выяснилось, что наша рота столкнулась со сторожевым отрядом врага. Фашисты у Поярково захватили выгодный рубеж, перешли к обороне и всю ночь вели разведку в восточном направлении.

Разведчики-наблюдатели не смогли дать полных сведений о силах противника. Было решено с утра провести разведку боем.

Однако гитлеровцы упредили курсантов: под прикрытием минометного огня они силами до батальона пехоты с четырьмя танками с утра перешли в наступление. Курсанты встретили врага сильным огнем из автоматов, винтовок и пулеметов. Когда противник подошел на близкое расстояние, курсанты поднялись и бросились в штыковую атаку. Нервы врага не выдержали, и он в беспорядке начал поспешно отступать. Курсанты преследовали отступающего врага, пока не заняли его позиции на господствующих холмах западнее Поярково. Одновременно три наших танка вели бой с танками противника.

Курсанты, командиры и политработники проявили в этом бою боевую сплоченность и мужество.

Разведывательные данные, добытые курсантами, имели очень важное значение. Военный совет 10-й армии высоко оценил действия разведывательного отряда[15].

Мы продолжали получать данные о противнике. Выяснилось: в Серебряных Прудах расположились около 2,5 тыс. немецких солдат, восемь танков, 60 автомашин с восемью мотоциклами на каждой и штаб полка; у реки – 15 зенитных пушек и пулеметы. Противник роет окопы и обносит их колючей проволокой; Печерниковские Выселки заняты батальоном пехоты противника с одним танком.

Для нас эти данные представляли большую ценность. Постепенно создавалась картина расположения противника в районах Зарайска, Рязани и Ряжска. Вскрывались опорные пункты и узлы сосредоточения основных его сил на рубеже Серебряные Пруды, Михайлов, Павелец. Довольно точно определилось начертание линии продвижения вражеских органов охранения и разведки.

Не надо забывать, что всеми этими сведениями нас снабжали, причем большей частью по собственному почину, местные жители и самые низовые советские органы.

Данные о противнике, получаемые от авиаразведки, были чрезвычайно скудны, во многом ошибочны и, в общем, ничего существенного не дали.

С 3 декабря некоторые дивизии армии смогли приступить к ведению собственной войсковой разведки. С ее помощью было окончательно установлено начертание линии фронта противника и примерное количество немецко-фашистских войск, действующих на рязанском направлении.

Однако у нас совершенно отсутствовали данные о силах 2-й танковой армии противника в ее тактической и оперативной глубине.

У нас не было и вполне ясного представления о положении соседей. Как конкретно складывалось положение в районах Тулы и Каширы, было неизвестно. Связь с командиром 2-го кавалерийского корпуса генералом П.А. Беловым, появившимся в районе Каширы, у нас отсутствовала. Нам не удалось связаться и с командующим 50-й армией генерал-лейтенантом И.В. Болдиным, который, как стало известно, на несколько часов заезжал в Зарайск. Повидаться с Иваном Васильевичем, моим старым сослуживцем, мне очень хотелось – этого требовали общие интересы дела. В Коломне должен был располагаться со своим штабом командующий 26-й резервной армией генерал-лейтенант Г.Г. Соколов. Однако и с ним связи не было никакой. После отправки в Коломну нашей 322-й дивизии из Рыбное вопрос о контакте с ним для нас приобрел большое значение. Экстренное сосредоточение этой дивизии в Коломне ясно показало, что Ставка очень серьезно беспокоится не только за Рязань, но и за Коломну.

Приказом Ставки оборона коломно-зарайского направления была возложена на генерала Соколова. С этой армией устанавливалась правая разграничительная линия 10-й армии.

При отправке 322-й стрелковой дивизии в Коломну один ее полк Ставкой было приказано немедленно двинуть в Зарайск. И очень правильно! Дело в том, что гитлеровцы к исходу 1 декабря подошли к Зарайску почти вплотную. Начальником его гарнизона был генерал-майор Терешков. От него мы узнали, что силы противника, подходившие к Зарайску, составляли полк мотопехоты при 30–40 танках. В Зарайске же имелось около 150 советских бойцов пехоты, собранных из разрозненных групп, один артиллерийский дивизион в составе 12 орудий и 111-й отдельный саперный батальон.

Приказ Ставки о 322-й стрелковой дивизии был выполнен безотлагательно. Ее 1085-й стрелковый полк к исходу 2 декабря был уже в Зарайске. Немного позже мы получили сведения, что после занятия этим полком Зарайска противник продвижение к городу приостановил.