В море – дома! Славный мичман Егоркин

В качестве «рефери на ринге» выступал замполит, сменившийся с вахты на ходовом посту. Сам Сергей Константинович тоже ловил понемногу – для кают-компании. Пока везло не очень-то… А тут еще вдруг его рыбацкая снасть зацепилась за что-то – уложил, видно Сергей Константинович свой блестящий бронзовый «дуролов», хитрый такой, закрученный под определенным углом – для скорости погружения, с поводком и крючком с наживкой из свежей рыбы, аккурат на дно, метров на сорок-пятьдесят, где уже скопилось всякой проволоки, оборванных швартовых концов… фиг знает чего еще… может, и другого военного лома, вплоть до бомб и снарядов еще с войны. И все – встал «дуролов» на месте, вцепился крючками во что – то, ни туда, ни сюда! Насмерть стоит!

Применил Сергей хитрые рыбацкие приемы по освобождению крючка – всё тщетно! Махнул рукой обреченно, и хотел уже было Васильцев леску дефицитную в те годы резать и погибший дуролов помянуть Вдруг… что-то там внизу оторвалось от грунта и тяжело пошло вверх – вслед за выбираемой леской. Тихо-тихо, мертвым грузом, медленно, но уверенно!

– Ну, все – сейчас вытащу весь хлам, который сюда накидали, к вам на палубу подниму – пообещал приписной замполит зрителям.

В эту секунду сигнальщик Ромашкин как заорал: – Товарищ старший лейтенант! Смотрите!

В изумрудной воде, уже на глубине пять – шесть метров виднелась чья-то страшная голова, и длинное серое тело. Как огромная змея! От нетерпения Васильцев резко поддернул лесу вверх, рыбе это не понравилось и она начала метаться, сильно натягивая леску. Ромашин барсом метнулся к надстройке и бегом притащил «экологический сачок». Здоровый такой сачок, с мелкой сеткой, который применяли для сбора с воды плавучего мусора – так было положено. Но, все-таки, он чаще работал как подсак для вытаскивания из воды крупной рыбы или крабов – было дело. И еще в некоторых полезных целях.

Вот сейчас и наступал именно такой случай – Васильцев подтянул трофей к самой поверхности, а Ромашин и Мединский – хвать рыбу сачком и на палубу – шмяк! Да та как забьется! Что-то ей, похоже, не понравилось!

Зубатка, толстая, злая, больше метра в длину! Может даже – полтора! Так всем показалось, особенно – счастливчику! Мединский ткнул ее в голову сапогом, а она как извернется, да ка-а-к вцепится ему в сапог! Народ испуганно отскочил от чудища.

– Прокусила! – заорал акустик от испуга. Но – так, чуть-чуть! А вот если бы кто сунул ей в пасть ногу в «тапочке с дырочками» – то фельдшеру была бы работа по специальности.

Но за свою наглость рыба тут же получила по голове палубным ключом, оказавшимся под рукой у кого-то из трюмных. Злюка успокоилась и затихла. С дырой в башке рыбе стало как-то трудновато прыгать и кусаться!

– Отъелся хищник трески и другой рыбы поменьше! Абзац! А все жадность – хапнул кусок селедки, даже крючка не заметил! Видал, Гоша, что с жадными бывает? – с намеком спросил Ромашин у своего подчиненного Скрябина, к которому товарищи насмерть приклеили прозвище: «Скрягин».

Вызванные из кают-компании вестовые потащили зубатку командиру – показывать, и потом – деликатесную рыбу понесли чистить и готовить к жарке на «вечерний чай» в кают-компанию. Должно было хватить на всех! Хотя, и у остальных офицеров сегодня тоже были рыбацкие трофеи, но – скромнее, скромнее… чему Васильцев был несказанно рад и оттого – горд!! Народ долго помнить будет и, втихаря, завиловать!

Он закурил от возбуждения. Метристы сделали несколько снимков момента подъема зубатки на борт – для истории. Кадры из штатной фототехники могут быть и не очень – надо будет посмотреть, что получится. Это же не родной «Зенит ТТМ», которым он часто хвастался пред коллегами. Тот на родном корабле сейчас, в шкафу заперт.

Тут над ютом разыгралась воздушная битва. Возмущенные бакланы, налетали со всех сторон на одного из своих собратьев. Тот отчаянно орал. Васильцев разглядел у него красный клюв, красное оперение хвоста и… бортовой номер, написанный тоже красной краской.

Все стало ясно – прямо, как апельсин. Скучающая братва – юные варвары, что с них взять – обычно ловили баклана на мелкую рыбку, прицепив ее к крючку и таща ее по поверхности. Глупая птица жадно кидалась на наживку, цеплялась. Чайку поднимали на борт, а потом расписывали пленника «под Хохлому». Выпустив птицу на волю, со злой непосредственностью жестокой молодости наблюдали, как бывшие товарищи, сначала испугавшись, затем нападали на несчастную птицу. Запах, вид вызывали у птиц страх, а реакция страха, дает реакцию агрессии. Вот бедолаге и досталось…

Заведенный Васильцев пробежал на самый ют, построил обормотов и загнул лекцию… обо всем, лишь в самом начале коснувшись предмета и истоках опасного психического заболевания – садизма, о злосчастном маркизе де Саде, о милиции и преступном элементе.