В море!

Неглинный остался обедать на «Грозном» и просидел до вечера. Скворцов упрашивал его остаться ночевать, но Неглинный, застенчиво краснея, объявил, что ему нельзя, никак нельзя…

Скворцов догадался, что друг его боится адмиральши, и объявил, что в таком случае он сам проводит его до Петербурга.

Когда, наговорившись досыта, они приехали в Петербург, Скворцов просил не забывать его и приезжать в Кронштадт.

Неглинный обещал и вдруг сказал:

— А знаешь, Коля, ведь и я иду нынче летом в дальнее плаванье.

— Ты!? — воскликнул в изумлении Скворцов.

— Да… я, брат, на три года! Спасибо, назначили…

— А преподавание?

— Бросаю, бог с ним.

— И на три года в море? — снова спросил Скворцов.

— То-то на три года! — как-то виновато промолвил Неглинный, и Скворцов при свете фонаря увидал, как его друг кротко улыбнулся своими добрыми глазами. Ну, прощай! — добавил Неглинный и, крепко пожав руку Скворцова, торопливо уселся на извозчика.

Бедняга! Даже и ты, кроткая душа, улепетываешь от адмиральши в море! невольно прошептал Скворцов вслед.

1893