В мишуре и блестках

Открыв платяной шкаф, она с удивлением услыхала приглушенный разговор в комнате Форестеров. Говорили тихо и невнятно, но, вешая платье, Трой услышала приближающиеся к ней шаги, и голос полковника совсем рядом очень громко и твердо произнес: «Нет, моя дорогая, решение окончательное. И если ты отказываешься, то это сделаю я».

Хлопнула дверь. Трой вообразила, что миссис Форестер заперлась в ванной, но секунду спустя поняла, что ошиблась: миссис Форестер, видимо, вышла из ванной и коротко ответила мужу, но Трой не расслышала ее слов. Шаги полковника медленно удалялись и наконец стихли. Трой поспешно закрыла гардероб и легла в постель.

3

Рождество просияло бледным зимним солнцем. Вид из окна Трой вполне годился для рождественской открытки, не хватало только обрамления из малиновок, мишуры и остролиста. Снег, словно желая угодить Хилари, превратил унылый пейзаж в сверкающую долину.

Одеваясь, Трой услышала, как кричат Форестеры за стенкой, и заключила, что полковник вполне оправился. Когда она открыла гардероб, ее приветствовал уже ставший привычным перестук плечиков с другой стороны.

— Доброе утро! — крикнула Трой и постучала по перегородке. — Счастливого Рождества!

— Спасибо, мадам, — отвечал мужской голос. — Я передам полковнику и миссис Форестер.

Молт.

Трой слышала, как он удаляется прочь от шкафа. В глубине комнаты раздался приглушенный гомон, затем Молт вернулся и деликатно постучал по тонкой стенке.

— Полковник и миссис Форестер шлют свои поздравления. Они будут счастливы, если вы заглянете к ним.

— Буду через пять минут, — прокричала Трой. — Спасибо.

Явившись с визитом, она застала полковника и миссис Форестер сидящими в постели под сенью зонтов в зеленую полоску. Наверное, под такими зонтами спасались от азиатского зноя викторианские миссионеры и основоположники Британской империи. На покрывало легли лучи зимнего солнца. Каждый из супругов был облачен в алый халат, полы халатов свернулись в складки, образуя нечто вроде огромных чашечек цветов. Полковник и полковница напоминали языческих божков.

Они хором пожелали Трой счастливого Рождества и пригласили присесть.

— Вам как художнице, — заметила миссис Форестер, — не привыкать к неформальным приемам.

Дверь в ванную, находившуюся в дальнем конце комнаты, была открыта, а за ней виднелась, также распахнутая, дверь в гардеробную, где Молт чистил щеткой костюм.

— Мне рассказали о зонтах, — сообщила Трой.

— Мы не любим, когда солнце бьет в глаза, — пояснила миссис Форестер. — Нельзя ли попросить вас закрыть дверь в ванную? Большое спасибо. Молт не лишен предрассудков, и мы не хотели бы давать им пищу. Род, надень аппарат. Я сказала — надень аппарат.

Полковник Форестер, улыбавшийся и непрестанно кивавший головой, — несмотря на то что, по-видимому, не мог разобрать ни слова, нашел слуховой аппарат на тумбочке и приладил к уху.

— Чудесное изобретение, — сказал он. — Однако я немножко беспокоюсь, как буду выглядеть в нем сегодня вечером. Но в конце концов, парик ужасно длинный, замаскирую. Друид со слуховым аппаратом — абсурд, не правда ли?

— Прежде всего, — начала миссис Форестер, — как развивались события после нашего отбытия ко сну?

— Нам страшно любопытно, — вставил полковник.

Трой поведала им о мистере Смите и мыле. Миссис Форестер сердито потерла нос.

— Очень досадно, — сказала она. — Моя теория опровергнута, Род, опровергнута.

— Сочувствую, Тру.

— А впрочем… не уверена. Знаете ли, он мог пойти на хитрость, я говорю…

— Аппарат при мне, Тру.

— Что за теория? — спросила Трой.

— Я была убеждена, что письма написал Смит.

— Но как же…

— Во многих отношениях он неплохой малый, но чувство юмора у него грубоватое, и он недолюбливает Крессиду Тоттенхэм.

— Тру, дорогая, уверен, ты ошибаешься.

— Ты совсем не уверен и опасаешься, что я права. Он считает, что она недостаточно хороша для Хилари. Я тоже так считаю.

— Возможно, но…

— Ты хотел сказать: «Очевидно, но…» Выражайся точнее, Род.

— …но Берт Смит ни в коем случае не стал бы писать мне столь непристойную записку. В отношении тебя.

— Не согласна. Он мог бы счесть такое забавным.

— Но что ж тут забавного? — с несчастным видом возразил полковник.

— Хилари же было смешно, — возмущенно произнесла миссис Форестер и повернулась к Трой. — А вам? Полагаю, Хилари рассказал о содержании записки.

— В общих чертах.

— И что ж? Смешно?

— Рискуя предстать в неблагоприятном свете, тем не менее, боюсь, я должна признаться…

— Прекрасно. Можете не продолжать. — Миссис Форестер взглянула на мужа и вдруг ошарашила: — Да, возмутительно. Разумеется, безосновательно. Абсурдно, но не столь надуманно, как тебе кажется.

Трой могла бы поклясться, что в ее глазах на мгновение вспыхнули искры.

— Не верю, что Берт решился бы довести себя до рвоты, — настаивал полковник.