В мире животных

Он прицелился, арбалет выглядел очень причудливым, как нелепая пародия, кустарно изготовленная на школьных уроках труда. Ветер обнажил дерево, Артур беззвучно выстрелил, стрела вонзилась чётко в ствол, через мгновение ствол словно расщепило на двое, отделившаяся часть напоминала силуэт человека в профиль, чрезвычайно тонкого. Упав на землю с торчащей стрелой, силуэт задвигался, как змея, оставаясь при этом человеческим. Он с трудом заполз под скамейку, задев и сломав стрелу, но не издав ни звука.

– Кто это?

– Это раб, как и все, кто пошёл на переговоры и принял условия.

– Чьи условия?

– Человечков, – он заулыбался.

– Человечков, в смысле.. людей или каких-то других человечков?

– Да-да, людей.

– А этот раб – не человек?

– Нет, как я и ты…

– Ага… – я замолчал.

– Подожди, покажу наглядно, – сказал Артур.

Он разобрал арбалет и вернул всё на свои места, оградка приобрела первоначальный вид. Мы перешагнули через неё и оказались в песочнице, целиком оранжевой от света нависающего фонаря. Артур взял палочку и на песке прочертил линию:

– Человеческая раса захватывает миры, обращает одних в рабство, других инволюционит, – ему с трудом далось это слово, я сдержал улыбку. – Рабами становятся те, кто принимает власть человека, принимает его облик, мировоззрение, мышление, образ жизни и, конечно, язык. Ну и далее живёт, развивается по системе развития этой доминирующей расы. С той лишь разницей, что нужны эти рабы исключительно для обслуги. Они могут добиваться больших высот, делать открытия, как им кажется, постигать пределы возможностей, но они остаются рабами в любом случае. А сами человечки руками рабов вытягивают из планеты всё до капли, они превращают планету в кусок камня, а потом улетают, оставив помирать как зверей в облике человека, так и просто зверей, то бишь тех, кто оказывал сопротивление и был доведён до изначального примитивного уровня. Новую планету, питательную с человеческой точки зрения, ждет та же участь.

Он перечеркнул все палочки, кружочки и закорючки, которые нарисовал на песке, после чего стёр всё это, как важную информацию. Я, часто моргая, слушал, не веря ни единому слову.

В тёмном углу двора зажглись фары.

– Мне пора, на связи. Помни о задании, выполняй его, а дальше победа за нами. Да, и шапочку сделай, как домой придёшь, не забудь.

Я молча кивнул, сформулировать что-либо, например, вопросы «как, почему, зачем, что всё это значит», у меня не было ни сил, ни желания, очень хотелось домой.

Я пришёл поздно, моделька уже легла, я принял душ, всё время напрягался – не слышится ли мне в шуме воды чей-то голос, а если выключить, капли как то по-особенному стучат, нет? Это выматывало. Есть не хотелось, пошёл рухнул в кровать. Вспомнил про шапочку, уже начал вставать, как мою шею нежно окрутили руки модельки и устроили своеобразный любовный захват. Я повернулся к ней, мы стали целоваться, и была любовь, после которой, кажется, отпустило, и я уснул, как ребёнок. Утром, продрав глаза, посетив обязательные места, никаких голосов не услышал. Вернувшись в спальню, я вдруг заметил на простыне на том месте, где лежал, необычной формы складки. Я вгляделся внимательнее, складки выглядели как буквы, и не просто буквы, это было слово «чирикни». Я помнил, что Артур вчера говорил, если кто-то узнает про пароль – беги. Но мозг по-прежнему отказывался верить, несмотря на всё, что случилось с момента поездки на свалку. Я был сонлив, вял и плохо соображал. Не придав всему этому особого значения, я лёг прямо на складки и закрыл глаза. Вдруг включился телевизор, я посмотрел на модельку в надежде, что это она его включила, но она спала, отвернувшись к стене. По телевизору шла передача про здоровье, ведущая переливала прозрачную жидкость из колбы в колбу, зал при этом оглушительно аплодировал. Я пошарил рукой под подушкой, разыскивая пульт, привстал посмотреть его возле модельки, тут под собою снова заметил те складки. Я встал, ещё раз прочитал «чирикни», тихо вслух произнёс «чирик», телевизор замолчал, моделька проснулась, сотрясаясь от смеха, повернулась ко мне, хихикая, сказала:

– Чирикни ещё…

Я не понял, зачем она это спросила, но всё равно чирикнул, и мы оба рассмеялись.

– А ещё! – моделька вся оживилась. – Два раза! Громче! – я посмотрел на неё, и тут меня осенило… Я бросился к ней и схватил за плечи:

– На кого ты работаешь? – заорал я так, что сам испугался, снизив тон я повторил: – На кого ты работаешь?

Моделька смотрела на меня ничуть не испуганно, наоборот – её глаза смеялись, она перевела взгляд на телевизор и снова задрожала от смеха:

– Гляди на неё.

Я обернулся к телевизору, там ведущая программы о здоровье смотрела на нас, её лицо было взято крупным планом, и она молча смотрела на нас, периодически моргая и прищуриваясь. Массовка тоже молчала, всё это длилось бесконечно, моделька прервала тишину:

– Она в окно глядит

– Почему она так смотрит? – спросил я.

– Так она в окно на нас глядит.