В мире, которого нет (ч/б иллюстрации)

– Вот и славно… – Старый знакомый, ночной велосипедист, змей-искуситель, ставленник «серьёзных людей», казалось, и впрямь был доволен тем, как всё разрешилось. – Должен перед вами извиниться, Антон Борисович, за доставленное беспокойство. Честно говоря, мне и самому было не по душе такое упорство, такая настойчивость со стороны нашего руководства. Но теперь, к сожалению, всё в порядке – нет ни упорства, ни руководства.

– Вы точно от нас отвяжетесь? – переспросила его Алёнка, похоже, далеко не в первый раз.

– Если не будете чрезмерно афишировать то, что здесь случилось, – безусловно. Конечно, не могу гарантировать, что этим феноменом не заинтересуется какое-нибудь иное ведомство или частное лицо, но это тоже вряд ли. Опыт показал, что это слишком опасно.

– Что? Что случилось? – Антон наконец нашел в себе силы говорить.

– А это вам лучше знать. – «Товарищ из органов» задумчиво почесал подбородок. – Мне известно лишь то, что получилось в результате вашей экскурсии. И, честно говоря, после этого мне совершенно не хочется связываться ни с вами, ни с вашим уважаемым предком.

– Мне интересно, что случилось здесь…

– Это вам Алёна Игоревна расскажет во всех подробностях, а нам, знаете ли, некогда. Работа. Пора. Кстати, я действительно ваш сосед, так что на досуге, когда время будет, я не прочь поделиться с вами впечатлениями. Но не сейчас. Всё кончилось, и слава Богу…

Грузовик с ревом стронулся с места, увозя и «грузчиков», и контейнеры, а незваный гость, не попрощавшись, двинулся к своему велосипеду, прислоненному к забору возле калитки.

– Да, я завтра загляну! – Он как будто случайно вспомнил о чем-то важном и оглянулся. – Подписку о неразглашении, надеюсь, дадите.

– Нет…

– Не важно. Думаю, трепаться всё равно не будете, а то ведь сочтут за душевнобольного, а зачем вам это… Хороший дом, милая девушка, вся жизнь впереди. – Дружески подмигнув Антону, он шагнул за калитку, оседлал своего железного коня и вскоре скрылся из виду, подняв за собой густую пыльную завесу.

Антон ощутил, как мягкая Алёнкина ладонь скользит по его волосам.

– Пойдем в дом. Приляжешь? – В ее голосе не было ни страха, ни напряжения, как будто недавнее приключение навсегда осталось позади и превратилось в далекое смутное воспоминание.

Но дом-то – вот он! И там, на чердаке, по-прежнему стоит «. IОХИМ», пытливо сверля стеклянным глазом темноту, явно поджидая новых жертв… «Это просто деревяшка. Ящик с глазом. Ничего в нём нет такого…» – вспомнил Антон слова прадеда, но верилось в них с трудом.

– Ты как? – невпопад спросил он. – Как эти-то все здесь оказались?

– Я сама позвала. Страшно было. Ты медленно так на пол лег, а потом разговаривать начал – как будто не со мной. А потом я поняла: и точно не со мной. Еле-еле тебя вниз стащила, а потом побежала к соседу, потому что все телефоны отключились. Расскажи, что там было!

– Конечно. Потом… Позже. Давай просто поваляемся. – Антон с трудом поднялся с крыльца. Ощущение было такое, будто он встал на ноги после долгого паралича и теперь заново придется учиться ходить. Да что там ходить! Жить в этом мире придется учиться заново – почти всё, что раньше казалось важным, правильным, естественным, бесспорным, теперь было отравлено сомнениями и страхами: что каждый встречный – совсем не тот, кем кажется, и каждое отдельное мгновение жизни – совсем не то, что жизнь вообще. А что такое жизнь? Кто сказал, что эта реальность менее иллюзорна, чем те игрушечные миры, созданные воображением? Кто сказал, что люди, которые населяют Землю, не являются для кого-то «лицами второй очереди»? И, может быть, этот Кто-то столь же ущербен и недалёк, как и тот мальчишка, погруженный в вечную игру, как та томная барышня, превратившая свой мир в элитный бордель, как тот философ, социолог, общественный деятель, филантроп, воздухоплаватель, как все прочие, с кем пришлось столкнуться в потустороннем бреду… Но говорить об этом не стоит. Никому. Даже Алёнке. Ей – в первую очередь.

С трудом переставляя непослушные ноги, он вошёл в гостиную, плюхнулся на диван и вдруг услышал испуганный вскрик. Алёнка, шедшая за ним, словно тень, стояла посреди комнаты, зажав себе рот ладошками, а с лестницы, ведущей на чердак, спускался лакей, тот самый, двойник Привратника. Обеими руками он трепетно держал поднос с дымящимся кофейником, двумя чашечками и тарелкой только что поджаренных гренок.

– Это свои… – постарался успокоить ее Антон, но голос прозвучал слабо и неубедительно. За этим явлением могло крыться всё что угодно – от продолжения контакта с параллельными мирами до начала настоящего сумасшествия. Но Алёнка тоже вполне отчетливо видела лакея, а с ума, как правило, сходят поодиночке…

Лакей спустился вниз, поставил поднос на журнальный столик, взял с него конверт, украшенный массивной сургучной печатью, и протянул его Антону:

– Извольте получить…

– Что это?

– Это вам.

И никаких объяснений. Лакей растворился в воздухе, а конверт остался.