В мире исканий(изд.1949)

— Лейтенант Ковалев-то уехал сразу после вашего ранения, — продолжал он, — а мне без него больших трудов стоило вас разыскать. Да каждому объясняй — что и зачем…

Когда ефрейтор ушел, Зоя вернулась в свою комнату и принялась за работу.

На душе стало радостно и тепло. Ласковый солнеч­ный свет, рассеянный матовой пеленой замороженных стекол, наполнял маленькую комнату.

Но тогда это еще не был полный свет солнца. Над городом-героем висела черная тень голодной блокады. В комнате было холодно. Девушка и ее старый школь­ный товарищ были одеты по-зимнему.

Они работали окоченевшими руками.

УГОЛЬНЫЙ ГЕНЕРАТОР

Как будто вот сейчас стоит передо мной друг моих ранних юношеских лет Семен Крапко, задумчивый украинский хлопец с ясными голубыми глазами, немного сутулый и очень серьезный.

Семен был не намного старше меня. Мы жили в маленьком уездном городишке, заброшенном за два­дцать километров от ближайшей железной дороги и из­рядно разрушенном во время недавно окончившейся гражданской войны. Я ученик реального училища, а он помощник машиниста в местной механической мастер­ской — оба мы были страстными любителями физики и электротехники. Неутомимые экспериментаторы и мечта­тели, мы обладали умением видеть в обыкновенном заржавленном электрическом звонке вполне реальную основу для изготовления мощной искровой радиостанции.

Нас связывала крепкая юношеская дружба.

Странная история, которую я собираюсь рассказать, началась, собственно говоря, с того момента, когда мне сообщили о случае с кладбищенскими крестами.

Однажды поздно вечером подходит ко мне на улице старушка и говорит:

— Как тебе только не стыдно, Сереженька! Не прой­дет тебе это так… Вот, погоди, вспомнишь мои слова. Разве можно глумиться над усопшими!

— Не понимаю, бабушка, к чему вы мне все это го­ворите, — отвечаю ей.

— Полно тебе! Не понимаешь! — продолжает она. — Ты же все-таки мальчик из интеллигентной семьи. Стыд­но тебе. Пусть уж Крапко или, предположим, тот же Грицько Горобец, которого только что в милицию пове­ли, так они из темного народа. А тебе непростительно!

Старушка погрозила пальцем и медленно побрела своей дорогой. Я долго смотрел ей вслед.

При упоминании имени этого мальчишки, Грицька Горобца, страшное подозрение появилось у меня.

Дело в том, что совсем недавно он притащил нам цинковые пластинки, вырезанные из какого-то сосуда странной формы. Цинк нам был нужен для изготовления гальванических батарей, и мы просили Горобца достать еще.

“Так вот из какого цинка мы мастерили с Семеном нашу батарею! — мелькнула страшная догадка. — Не­ужели Горобец утащил с кладбищенского креста цинко­вую овальную коробку, в которой обычно висят венки, и выдал ее за бывший умывальник?”

Я тотчас отправился к Семену.

Путь мой пролегал как раз мимо нашего единствен­ного городского кладбища. Иду я по узкой тропинке и стараюсь почему-то поменьше смотреть в ту сторону, где виднеются темные силуэты крестов. Не то чтоб я был в то время пугливым, а просто так. На душе как-то было нехорошо. Видно, от сознания, что я косвенным образом стал соучастником в осквернении могил. А ночь чудная. В пряном весеннем воздухе необычайно тихо. Над самы­ми верхушками деревьев повисла луна, озарившая шпиль колокольни маленькой кладбищенской церкви. Откуда-то чуть слышно доносятся девичьи голоса, пою­щие песни.

Неожиданно меня поразила очень странная вещь. Мне показалось совершенно отчетливо, что на шпиле колокольни вспыхивают какие-то голубоватые огоньки. Я даже остановился. Что такое?.. Начинаю с некоторым страхом всматриваться. Как будто уже ничего нет… Но ведь было же, совершенно отчетливо!

Помню, что после этого я пошел как можно быстрее и вскоре стоял перед знакомой хатой Семена, запыхав­шийся и немного взволнованный.

***

Комнату моего друга Семена описать очень трудно.

Для того чтобы по ней можно было свободно пере­двигаться, следовало бы прежде всего перерезать не менее полусотни проводов, протянувшихся в самых раз­нообразных направлениях. Единственный стол завален вещами, каких не увидишь ни в какой другой хате. Тут самодельные динамомашины, электрическая машина, индукционная спираль, разные грубо сделанные электро­измерительные приборы, а больше всего — банок. Они служили нам для изготовления самых разнообразных гальванических элементов.

Над столом горела крохотная электрическая лампоч­ка для карманного фонаря, получавшая электроэнергию от батареи, правда размера огромного, но зато весьма оригинальной конструкции. Электрического освещения, конечно, в то время в городе не было, и эта лампочка, озарявшая жиденьким светом белые стены хаты, вызы­вала восхищение у многих жителей города и необыкно­венно подымала среди них наш авторитет.

Одним словом, комната Семена была своеобразной лабораторией, где мы проводили свои непонятные мно­гим опыты по электротехнике.