В мире исканий

— Представьте себе, Люда… — начал Миша, снимая с головы только что надетую кепку и размахивая ею в воздухе, — представьте себе, что вы делаете какую-либо работу. Вам объясняют, что работа эта очень ответственная. Вы работаете, не щадя сил. Ночью работаете! Какое радостное чувство испытываете вы, когда удается выполнить задание! А потом… вам говорят, что труд ваш и ваша самоотверженность оказались ненужными. Произошла ошибка. Эту работу не нужно было делать совсем… Приятно было бы вам?

— Нет. Неприятно, — ответила Люда настороженно.

— Вот такая история произошла и со мной. Сегодня утром выяснилось, что монтировать новый гидрофон было необязательно. Зря я сидел ночью в лаборатории. Зря старался, преодолевая адскую головную боль, — закончил Миша, делая ударение на слове «адская».

— Бедный, мне вас жаль! — с искренней отзывчивостью проговорила девушка.

— И знаете, кто в этом виноват? Ваш Василий Иванович! — с сердцем выговорил юноша.

Затем он принялся рассказывать подробности. Высказал свое мнение о том, что почти слепой инженер не имеет права руководить ответственной лабораторией. Это мешает делу. Отсюда получилась ошибка с гидрофоном. Отсюда, вероятно, вытекает и неудача со вчерашним испытанием, о котором Люда, конечно, уже слышала.

— Разве у нас не нашлось бы здоровых инженеров, которые могли бы заменить Василия Ивановича? В чем дело? Почему я обязан работать, преодолевая головную боль, ночью, работать как вол, изо всех сил, чтобы затем убедиться в никчемности этой работы по вине недостатка зрения у моего начальника?

— Стойте! — вдруг громко перебила его Люда. — Помогите мне разобраться… Почему это вы так настойчиво, вот уже который раз, все время подчеркиваете, что вам было трудно работать, что болела голова?.. Вы действительно уверены, что совершили геройский поступок? А теперь скажите: когда работает человек, почти теряющий зрение, ему ведь стоит больших усилий работать, и, конечно, его никто не заставляет… разве это не героизм! Почему вы думаете только о себе и своей головной боли? Почему вы не подумаете о Василии Ивановиче и хотя бы на минуту не сравните его положение с собственным?

— Так пусть бы он вылечился, а потом работал… — растерянно ответил Миша.

— Значит, по-вашему выходит, что вы не должны были по просьбе товарищей оставаться в лаборатории ночью, а лечь в постель и лечиться от головной боли?

— Моя головная боль никому не мешала.

Люда повернулась всем корпусом в противоположную сторону, показывая этим, что не намерена продолжать прогулку и собирается возвращаться обратно.

— Люда… — взволнованно пробормотал Миша. Ответа не последовало. Девушка медленно побрела назад.

— Люда! — продолжал Миша, нагоняя девушку. — Вы меня, вероятно, не поняли.

— Поняла, — последовал сухой ответ.

— Что вы поняли? Объясните!

— Я внимательно присматривалась к вам. Я не умею с первого взгляда определять человека, я не провидец, за которого, кстати, вы выдавали себя при нашем знакомстве.

— Я шутил.

— Согласна. Но это к делу не относится. Я увидела в вас много хорошего. Вы искренний, вы действительно самоотверженный. Вы способный — из вас выйдет неплохой инженер…

Оба медленно брели по узкой тропинке к белому институтскому зданию, окруженному зеленой полосой парка. Девушка шла впереди, подняв непокрытую голову, на которой теплый ветер шевелил волосы, черные и блестящие на солнце.

— Несмотря на то что вы часто говорили мне разные колкости, я чувствовала ваше дружеское отношение ко мне. Это было дорого для меня, так как мне казалось, что я встретила хорошего товарища и друга.

— Это все верно! Я отношусь к вам очень, очень хорошо! — подтвердил Миша, стараясь обогнать девушку и заглянуть ей в лицо.

— Подозрения, что для вас дороже всего на свете — это вы сами, появились у меня и раньше. А теперь я окончательно в этом убедилась…

— Я не понимаю…

— Не перебивайте, сейчас поймете. Такой пустяк, как работа ночью, с головной болью, вы считаете чуть ли не геройским поступком… Говорили мне о нем десятки раз и, вероятно, рассказывали бы десятки раз другим знакомым. А то, что полуслепой инженер руководит огромной лабораторией, вас совершенно не интересует. Почему? Что заставляет слепого инженера поступать так? Вы удосужились только обидеться на него за одну бесполезно потерянную ночь…

Девушка остановилась, осматриваясь, видно в поисках места, где можно было бы удобно присесть.

— Я дружила бы с вами… если бы вы не любили так сильно самого себя… — проговорила она, присаживаясь на камень.

Миша молча опустился рядом.