Читаем В мире актеров полностью

Подвальчик на улице Чаплыгина известен театральной Москве по спектаклям его экспериментальной студии. Встретила вязкая темнота. Приплюснутый потолком зал словно без стен. Таинственно. Стулья для зрителей убраны.

Он беседовал с ухоженным высоким мужчиной, слишком правильно выговаривавшим по-русски. Оказался театральным человеком с родины Шекспира. Табаков передавал ему подарки, объясняя достоинства книг. Потом англичанин ушел и он обратился ко мне:

– Это второй курс, репетиция отрывков к экзаменам. Из "Банкрота" Островского. Давайте! – крикнул он в темноту.

И тотчас из скрытой в тумане рассеянного света двери вышли двое и началась сцена. Это были студенты его второго набора. Актерскую труппу, прошедшую в Театральном институте полный четырехлетний курс доцент Табаков уже выпустил.

В ладони правой руки у него крошечный диктофончик. Он держит его у самых губ и рассчитанным по тональности шепотом – чтоб не мешать играющим – наговаривает свои замечания. Он собран, педантичен и я почти физически ощущаю его предельную сконцентрированность на выполняемом деле. Думаю: умопомрачительная неделя – полет за океан (позже я узнал, что у него еще начата постановка "Ревизора" в одном из театров РГ) – как можно втиснуть все это в свои сутки, как это уживается с его творчеством?). Ведь он актер и актер не рядовой, на него устремлены миллионы зрительских глаз!

В последние годы театральная критика прямо неистовствовала, указывая на "многоотраслевую" трату себя ведущими актерами нашей драматической сцены, Я тоже внес свою лепту в эти сетования. Но сейчас, сидя в полутемном табаковском подвальчике, я думаю вот о чем. Не пропустили ли мы момент необратимых изменений в самом содержании профессии актера? Не вышло ли так, что условия, в которых уже многие годы существуют зрелищные искусства, привели наиболее талантливых из них к созданию каждым для себя какой-то иной ранее не существовавшей системы творчества или, как любят говорить критики, творческой лаборатории, что обеспечило вполне мыслимую в прежние времена интенсификацию их труда? Недаром ведь ученые, изучающие "резервные возможности человека", пристально приглядываются к актерам. Не отстает ли в этом пункте наука о театре от жизни? В свое время К.Станиславский, создавая свое учение об органической жизни актера на сцене брал за образец практику крупнейших мастеров. Не следует ли и нам дополнить его учение опытом ведущих современных актеров. Ведь они работают в условиях резко отличных от тех, в которых работал Художественный театр в начале века. Ведь не настанет же никогда время, когда в одночасье исчезнут прожорливое телевидение, "зловредный" кинематограф, смолкнет радио, прекратится дублирование фильмов и прочее, и прочее, и прочее. И актер, этот блудный сын Мельпомены, вернется в родной дом, в театр! О временах, когда ничего кроме театра у актера не было, можно вспоминать со сладкой грустью. Но жить-то надо сегодня!..

Между тем, сцена окончена. Он подходит к ребятам и включая и выключая свой диктофончик, делает четкие указания.

– Мы добрались лишь до элементарных вещей, а ведь еще катарсис должен быть, кульминация…

И Табаков с изящным юмором переводит действия сватающегося к Липочке приказчика на язык понятий некоторых слишком "деловых" современных молодых людей.

– Пойми, – говорит он студенту, – он ее прельщает. Мясо будешь есть только парное, пятьсот рублей зарплата одна, на рынок на машине ездить станешь, дача... И руку целуй... Как ты целуешь? Дай руку!

И Табаков показывает великолепный каскад обольстительных поцелуев дамской ручки и одновременно кокетливые ужимки будущей Липочки.

– … Вот так! Ну все на сегодня!

Я смотрю на часы. Прошло ровно час двадцать минут. Поздний вечер. Он ведет машину с автоматизмом старого водителя.

А двадцать четвертого я был на премьере в "Современнике". И убедился, что творчество его не скудеет. Напротив, в последние годы заметны в нем новые черты, новые сочетания красок в спектакле "Восточная трибуна" он играет как бы со связанными руками, и выбирает убедительно точный, но и самый трудный рисунок роли. Это при его-то природной эксцентричности, при его потребности в вечном движении! Но нет – тихий голос, отсутствие жестов. Герой его человек мягкий, совестливый, может быть с пониженной сопротивляемостью обстоятельствам – так в этом и заключена его драма, тем более он на наших глазах осознает это свое безволие. И еще этому человеку кажется, что он "не состоялся", не оправдал надежд. Из небольшого городка он уехал в Москву, учиться в консерватории. Одноклассники и особенно одноклассницы гордились им, не сомневались в грядущей карьере крупного музыканта, солиста, даже, наверно, лауреата, а он... всего лишь играет в симфоническом оркестре. И хотя любит свое искусство, работу, но все ему кажется, что он перед кем-то виноват.

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Волчья тропа
Волчья тропа

Мир после ядерной катастрофы. Человечество выжило, но высокие технологии остались в прошлом – цивилизация откатилась назад, во времена Дикого Запада.Своенравная, строптивая Элка была совсем маленькой, когда страшная буря унесла ее в лес. Суровый охотник, приютивший у себя девочку, научил ее всему, что умел сам, – ставить капканы, мастерить ловушки для белок, стрелять из ружья и разделывать дичь.А потом она выросла и узнала страшную тайну, разбившую вдребезги привычную жизнь. И теперь ей остается только одно – бежать далеко на север, на золотые прииски, куда когда-то в поисках счастья ушли ее родители.Это будет долгий, смертельно опасный и трудный путь. Путь во мраке. Путь по Волчьей тропе… Путь, где единственным защитником и другом будет таинственный волк с черной отметиной…

Алексей Семенов , Бет Льюис , Даха Тараторина , Евгения Ляшко , Сергей Васильевич Самаров

Фантастика / Приключения / Боевик / Славянское фэнтези / Прочая старинная литература