В Магеллании

На руке юноши лежал кусок кварца с характерными прожилками. Невооруженным глазом можно было различить золотистые вкрапления.

Да, это оно — золото! Земля острова Осте таила в себе драгоценный металл! Кусок камня свидетельствовал об этом. Впрочем, стоило ли удивляться? Разве содержащие драгоценный металл жилы не обнаружены на полуострове Брансуик, около Пунта-Аренаса, и на Огненной Земле, в Патагонии и Магеллании?.. Разве не моют золото по всем этим территориям старатели, присасываясь к земле словно клещи?.. Наконец, разве не протянулась от Аляски до мыса Горн золотая цепь, обогащающая становой хребет обеих Америк, и разве за четыре столетия не добыли оттуда золота на сорок пять миллиардов франков?..

Марк Родс, конечно, понимал всю важность этого открытия; он хотел бы сохранить его в тайне, рассказав о находке лишь своему отцу, который поставил бы в известность Кау-джера. Но не один Марк был посвящен в тайну. Его спутники тоже рассмотрели задевший молодого Родса кусок, подобрали и другие осколки, содержавшие крупинки золота.

Значит, рассчитывать на сохранение тайны было нечего, и в тот же день весь остров узнал, что его жителям не стоит завидовать населению других островов архипелага. Казалось, кто-то просыпал порох, и одной искры достаточно, чтобы воспламененная огненная дорожка протянулась к Либерии и другим поселениям.

Остельцам стоило задуматься. Наверняка золото залегает не только в болотистой местности у подножия холма, омываемого ручьем. Вполне возможно, новые поиски приведут к обнаружению новых месторождений. Колонистов на эти поиски не хватит, и люди, собравшиеся со всех уголков Магеллании, будут рыть и перекапывать земли, которые до того были привлекательны лишь для фермеров. Пришельцы набросятся на колонию — все эти авантюристы, деклассированные элементы, которые забыли свои имена и свое происхождение, а отличают друг друга только по кличкам! Они будут искать новые участки, вступят в борьбу с колонистами и постараются изгнать их с острова, станут бросаться на собственных товарищей, всегда готовые обирать и волтузить друг друга! И сможет ли милиция острова, если предположить, что она не будет дезорганизована, смогут ли люди Тома Ленда обезвредить эти орды злодеев?..

Приток Яканы, около которого обнаружили золото, тут же получил название Золотого ручья, Голден-Крик, и именно сюда хлынули самые алчные из жителей Либерии, которых не смогли остановить усилия Кау-джера и его друзей. Многие сотни колонистов бросили свои дома, оставили заводы, покинули поля, прервали начатые дела и устремились к месторождениям. Там, в кварцевых породах, они открыли богатые жилы.

Кау-джер и его совет оказались бы плохими правителями, если бы не попытались урегулировать добычу и сохранить порядок. Они даже подумывали передать добытое золото в общую собственность, использовать его на благо колонии, равномерно разделив среди всех островитян. Но с первых же дней их перестали слушать. Каждый соглашался работать лишь для себя самого, надеясь напасть на хорошо заполненный «карман»[174], найти дорогостоящий самородок, отрыть состояние ударом кайла, а мудрых советов никто не хотел слушать.

К тому же разработка залежей не представляла особых трудностей. Достаточно было отколоть кайлом кусок породы, раздробить его и тщательно собрать крупицы благородного металла. Не требовала больших усилий добыча драгоценного металла и на болоте, примыкавшем к Золотому ручью. Новоявленные золотоискатели отгораживали участки, а медленно текущая болотная вода вымывала из жижи крупицы золота.

Известно, что золотоносные территории чаще всего сложены глинистым грунтом, оставленным четвертичными[175] ледниками, промытым водой и задержанным, как фильтром, почвой. Потом сильные ливни переотложили этот грунт, смешав его с обломками кварца, обкатанными водными потоками[176]. Достаточно иметь под рукой простой лоток, зачерпнуть им ил и промыть его. Именно с помощью такого примитивного способа колонист намывал в день золота на 150–500 франков.

У Золотого ручья пласт ила уходил на глубину пяти футов, и с поверхности в тридцать-сорок квадратных футов[177] можно было выбрать от девяти до десяти лотков вместимостью кубический фут[178] каждый. Редко случалось, чтобы после промывки такого лотка в нем не оставалось нескольких крупиц золота или крохотных самородков. Они были чуть крупнее песчинок, так что делянки, размер которых указан выше, не могли принести двадцать миллионов франков, что порой случалось в других золотоносных районах.