«В Луганске – Ворошиловграде…»

Знакомо порой, не знакомо,

Нежданное даже отчасти,

Но вечно желанное счастье.

* * *

Земля принимает всех –

И тех, кто познал успех,

И тех, кто ушёл, скорбя,

Себя одного любя…

Но что-то, сквозь тьму и свет,

Сквозь память тех, кого нет,

Пронзает и трон, и погост,

Рождая сияние звёзд.

* * *

Суета, богатство, слава.

Всё – подвластно, всё – знакомо…

Вдруг, кольнуло слева, справа.

Меркнет блеск, в глазах – истома.

Сквозь мгновенье в вечность хмуро

Брошен взгляд, в котором сыро…

И судьба – как процедура,

Или как война без мира.

* * *

Беззвучное эхо того, что прошло –

Обрывки вчерашних афиш.

Я помню. И помнить – моё ремесло,

Где память – как трепетный стриж,

Который, взмывая, парит в небесах,

И времени третье крыло

Уносит всё выше и дальше на взмах

От эха того, что прошло.

* * *

У самых невинных –

Отчётливей чувство вины.

На гроздьях рябины

Кровавые слёзы видны.

И вовсе не слёзы,

А просто подтаявший снег.

Уходят морозы,

Вину оставляя – на всех.

* * *

Неотвратимость перемен –

Основа постоянства.

Не музыкальный, но момент

Звучит, как боль пространства.

А в нём всю жизнь – сквозь «да» и «нет»,

Меняя «здесь» на «где-то», –

То мой вопрос, то твой ответ,

В котором нет ответа.

* * *

Необходима передышка.

Нестройной песни гаснет эхо.

И жизнь, внезапная, как вспышка,

Уходит в тень полууспеха.

И не длиннее телеграммы

Полуотчетливая фраза.

И вдруг: «А что б сказала мама?»

И всё яснеет. Но не сразу.

* * *

От жаркого лета к холодной зиме –

Словно от смеха до слёз.

И сердце трепещет в слепой кутерьме,

Где каждый ответ – вопрос.

Где каждая мысль – о добре или зле,

Что было и будет вновь…

И мы выживаем на этой земле,

Эхом врастая в любовь.

* * *

Он почувствовал интуитивно –

Всё, что было, заходит в тупик.

Как расстроенное пианино,

Стал фальшивить недлинный язык.

Он почувствовал – время, как птица, –

Пролетает и тает вдали.

Он надеялся с этим смириться.

И заплакал. Но слёзы не шли.

Время предпоследних новостей

* * *

Время предпоследних новостей

Увлекает, но увлечь не может.

От его просроченных страстей –

Только сыпь, а не мороз по коже.

Невзначай, и, всё же, напоказ

Кто-то промаячил на пороге.

Истекает времени запас.

Длятся предпоследние итоги…

* * *

В партитуре радости – семь нот.

Но не только. Там – любовь и смех,

Поцелуев сладкое вино

И успеха мимолётный грех.

В партитуре жизни – тоже семь

Нот, и тоже есть любовь и смех…

Но ещё – ловушки из проблем.

Впрочем, не всегда, и не для всех.

* * *

И кажется, что замок на песке хранится вечно.

Ведь он построен у меня в душе.

Вот время – в самом деле, быстротечно –

Не разберёшь – «ещё» или «уже»…

А у меня в душе, я знаю точно,

Ещё маячат детские мечты.

О, Боже, как всё призрачно, непрочно.

И как прекрасно, если рядом – ты.

* * *

Грязь на улицах – предвестница весны,

Хоть февраль ещё зовётся «лютый».

Но уже сквозь грязь почти видны

Солнечно-небесные салюты.

Грязь на улицах – Европа, извини.

Дело и в душе, да и во власти…

Заблудились, видимо, они,

Наши дни безоблачного счастья.

* * *

Даже вопреки дурной погоде,

Даже, начиная всё с нуля,

Уходя, она опять приходит,

Наплевав на минные поля.

Взрыв негодованья, взрыв отчаянья –

Наугад, сквозь тьму и яркий свет,

Время замерзанья, время таянья –

Возвращается любовь: «Привет!»

* * *

Очарование пейзажа городского,

В котором строго, как из буквы слово,

Взрастает улица из азбуки домов,

В котором музыка – дороже слов.

Здесь легче подарить, чем получать подарки,

Поскольку жизнь, похожая на супермаркет,

Скорей расчётлива, чем жертвенно добра.

И, всё ж, пейзаж. И – музыка с утра…

* * *

Новости вчерашнего дня,

Моя вчерашняя лень –

Им дела нет до меня,

Ведь я – сегодняшний день.

Что мне Москва и Рим,

Дальний и Ближний Восток –

По проводам моим

Пульсирует кровь, а не ток.

И, кровью обожжена,

Вибрирует у виска

Струна или же страна,

Сладка и как дым горька.

* * *

Нас учили, учили, ещё раз учили…

И конспекты тех лекций ещё не истлели.

Только знания старые нынче не в силе,

И беспомощны, как импотенты в постели.

Нас учили, учили, ещё раз учили…

Где ты, призрак бродячий знакомого «изма»?

Отряхаю конспекты, как память, от пыли

И прилежно ищу хоть бы тень оптимизма.

* * *

«И это всё, что я возьму с собой

В край целований молчаливых»

М.Цветаева

Край молчаливых целований –

Не новостной.

Там – всё на грани иль за гранью…

Но, Боже мой,

Как молчаливы эти двое

В пылу страстей.

Им хорошо вдвоём с любовью,

Без новостей.

* * *

Свобода – это слово или Шустер?

А правда – для себя или для всех?

Действительно, у знаний – привкус грусти,

И мнится поражением успех.

Куда ни глянь – дыра или прореха,

Но слово молвит каждый – о своём.

А Шустер – не свобода, только эхо,

В котором слышен отдалённый гром.

* * *

Как живётся? – В контексте событий.

И, наверно, в контексте тревог,

Наслаждаясь луною в зените,

Как мерцаньем чарующих строк.

Как живётся? – С мечтой о Карраре,

Невзирая на то, что труха, –

Повсеместно, не только в амбаре.

И лишь шаг – от любви до греха…

Но, взрывая нелепые будни,

Прорываясь сквозь дни и века,

И сквозь слёзы – любовь неподсудна,