В лучшем виде (ЛП)

Я почувствовал резкую боль от его слов в своей груди, и мне подумалось тогда,

насколько мне небезразличен этот человек. Потому что если бы кто–то еще разговаривал со мной подобным образом или срывался на меня, я бы быстро отвернулся от них. Но Дилан, я чувствовал каждую унцию его расстройства, его боли, но и еще я чувствовал каждый удар,

который он производил на меня с такой сердечной болью, которую я никогда не испытывал.

Такими бывают отношения? Серии невероятных взлетов и сокрушительных падений,

иногда в течение нескольких часов? Напряжение между нами в машине было настолько плотным, что мне стало интересно, смог бы я вообще его пощупать.

Так что покорным взмахом руки, я щелкнул поворотником на съезд с автострады к дому Дилана, месту, где, как я понимал, он останется.

Глава 19.

Удиви меня.

Боже, никогда в жизни ночь не тянулась так чертовски медленно. Когда Эйс довез меня до дома, наши дороги разошлись только кивками, брошенными в сторону друг друга, и теперь я здесь, сижу на том же месте, куда рухнул, когда, наконец–то попал в квартиру и захлопнул пинком за собой дверь.

На мне все еще были джинсы и футболка, но куртка лежала кучей на полу, где она приземлилась, когда я швырнул ее в сторону кухонной столешницы. Голова пульсировала адской головной болью, и желудок рычал, не смотря на отсутствие желания есть.

В какой–то момент я понял, что мне нужно позвонить Эйсу и извиниться, но я пока не придумал, что, твою мать, сказать. В смысле, а что тут вообще сказать? Прости, что вел себя, как полный мудак вчера. Я знаю, что ты просто пытался помочь? Да, точно. Мне повезет, если он вообще еще раз заговорит со мной.

Я в жопе. Никаких сомнений. Я позволил всего лишь упоминанию о Бренде развалить меня и сорваться на человека, который меньше всего заслуживал этого. Только одно это заставляет меня ненавидеть эту суку еще больше, чем я уже ненавидел. Как она посмела решить войти в мою жизнь снова, спустя все это время, и связаться со мной. У нее есть какая–то долбанная смелость, это уж точно. Но ни за что я не позволю ей приблизиться ко мне, никогда больше. Мне удалось избавиться от этой зависимости давным–давно. Нет ни единого шанса, что она сможет снова заразить меня этим.

Я уставился на телефон, который бросил на диван рядом с собой, и задался вопросом,

что Эйс делал прямо сейчас? У нас были выходные, и мы обсуждали, что проведем их вместе.

Но это было до того, как я умудрился разрушить лучшие дни, которые у меня будут за всю жизнь.

Господи, прекращай вести себя так трусливо, говорил я себе и потянулся к телефону.

Просто позвони ему. Что самое худшее, что он сможет сделать? Не ответить? Ответить и бросить трубку? Ответить и накричать на меня? Эй, именно этого я и заслуживал.

Я подобрал телефон и уставился на номер Эйса чуточку дольше, чем следовало, а потом, наконец–то, заставил себя позвонить. За секунду звонок приняли, и когда голос Эйса послышался на линии, я выдохнул с облегчением.

– Дилан?

Беспокойство в его голосе разрывало меня, потому что я знал, что именно я поселил его туда. Я поселил его своей реакцией на звонок, хреновым ответом его попытке понять, и тем, как оставил все между нами в молчаливом недовольстве, когда покинул машину прошлым вечером.

– Даа…эмм..привет, – Боже мой, это прозвучало так глупо.

– Привет.

Блять. Ну, просто фантастика. Просто, скажи, для чего ты позвонил, и отпусти бедного парня. Я зажмурился и откинул голову на диван.

– Эйс…

– Я сомневался, что ты ответишь, если бы позвонил сам, именно поэтому я не стал.

Звонить в смысле, – ответил Эйс, прибавляя вины, которую я уже чувствовал после вчерашней, потрясающей демонстрации идиотизма.

– Да, насчет этого. Слушай, я…

– Дилан, ты не обязан…

– Эйс, – произнес я, требуя, чтобы он замолчал и дал мне избавиться от этого груза из своей груди, до того, как я струшу. У меня было это ужасное ощущение на дне желудка,

которое уничтожило весь прогресс, которого я добился с Эйсом недавно. В мгновение ока я уничтожил все доверие, которое у него было ко мне, потому что хранилище, в котором я держал все свое прошлое под замком, впервые за многие годы угрожало раскрыться. –

Пожалуйста, Эйс. Дай мне сказать это.

Секунду или две спустя, он произнес:

– Хорошо.

Я сглотнул и прикрыл предплечьем свои глаза, пока пытался сообразить, как достаточно ясно объяснить ему причину своей вчерашней истерики. Достаточно понятную причину, которая не включала бы в себя все то уродство, что лежало под красивым фасадом,

который видела остальная часть мира, когда смотрела на меня. Ха. Если бы они только узнали правду.