В лучах прожекторов

— Обойдется! — согласился Коновалов. — Только в другой раз, не разобравшись, не кричи. Мы, горьковские, за свою работу ручаемся…

— А вот с костромскими или владимирскими или еще каковскими бензозаправщиками из батальона придется все-таки разобраться, — заметил инженер.

Техники тут же слили из баков все горючее, снова заправили и подвесили бомбы.

В эту ночь мы сделали еще три боевых вылета.

После завтрака лейтенанты Ноздрачев, Мишин, Виктор Емельянов и я, придя домой, увидели присевшего на корточки в углу и разбиравшего в чемодане свои вещи младшего воентехника. Заметив нас, он вскочил и, приняв положение «смирно», четко произнес:

— Здравствуйте!

Лейтенант Ноздрачев, насупившись, спросил:

— Кто такой?

Новичок смущенно, но так же четко ответил:

— Младший воентехник Образцов. Прибыл в ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы.

— Кто, кто? — переспросил Ноздрачев.

— Техник с СБ, наш полк расформировали, и я получил назначение к вам. — Помолчав, Образцов добавил: Хочу летать, штурманом быть!

— Летать хочешь? Ну, что же, это хорошо.

Н. Н. Образцов (снимок 1960 г.)

Вечером меня вызвал командир полка и сказал:

— Товарищ сержант, младший воентехник Образцов будет вашим штурманом. В подготовке поможет штурман эскадрильи.

— Есть, — ответил я, постоял немного и, видя, что на этом разговор закончился, вышел.

Вскоре нужно было вылетать на задание.

Штурман эскадрильи старший лейтенант Василий Скляренко помог нам с Образцовым подготовиться к полету. Поскольку у нового штурмана не было опыта ведения ориентировки, Скляренко предложил выучить весь маршрут наизусть. Это нужно было еще и потому, что ночью карта в неосвещенной кабине самолета не видна.

За ночь мы сделали четыре боевых вылета и быстро нашли с Николаем Образцовым общий язык.

Как-то ночью после первого полета меня вызвали на командный пункт полка. В землянке рядом с командиром сидели комиссар полка Коротков, парторг полка Жарков и незнакомый майор.

— С прифронтовой полосой немцев знакомы? — начал Куликов разговор.

— Знаком.

— Сколько совершили боевых вылетов ночью?

— Тридцать пять.

— Значит, опыт есть! Тогда вот вам задание: будете в тылу у немцев разбрасывать листовки. За штурмана с вами полетит политрук Жарков. А листовки получите у товарища майора, представителя политического управления фронта, — и он указал на незнакомца.

Я замялся.

«Почему лететь с Жарковым?» — недоумевал я. Политрук, наверно, никогда не изучал штурманское дело и, стало быть, какой же из него штурман? Только недавно Образцова сделали штурманом, а тут еще политрука навязывают. Да и задание новое: разбрасывать листовки. Это вроде наш У-2 становится агитатором.

— Может, разрешите лучше с Образцовым лететь? — не удержался я от вопроса.

Куликов и комиссар полка переглянулись.

Выслушав мою просьбу, Коротков нахмурился:

— Полетите с тем, с кем приказали. Задание это ответственное, и доверить его можно не каждому. Летите с Жарковым. И знайте, Жарков не подведет. Он до нашего полка в противотанковой артиллерии служил, не хуже вашего знает, почем фунт лиха, — сказал комиссар. А я подумал: «Да ведь в боевой самолет сажают не потому, кто сколько лиха хватил…» Но все же ответил:

— Да я что? Я ничего. И политрука Жаркова даже очень уважаю… Разрешите выполнять задание?

Коротков улыбнулся:

— Ну вот это другое дело. Идите!

— Да смотрите, чтобы порядок был! За выполнение задания и за Жаркова вы отвечаете, с вас спрошу! — предупредил Куликов.

Из землянки вышли втроем. Майор показал на «газик», доверху набитый листовками, и сказал:

— Тут работы на неделю, не меньше.

— А по мне хоть на месяц. Могу вообще в штатные пропагандисты записаться.

— Вы комсомолец?

— Конечно.

— Так вот, в листовках, которые вы будете разбрасывать, сообщения об успехах нашей армии под Москвой, Тихвином, Ростовом, о славных боевых делах партизан. Советские люди по ту сторону фронта хотят и должны знать правду.

Затем майор рассказал, что есть и другие листовки, на немецком языке. В них тоже сообщается о победах Красной Армии.

— Очень ответственное задание, закончил пояснение майор. — Если хотите знать, это боевое комсомольское поручение.

Теперь я окончательно примирился с мыслью, что вместо штурмана полетит парторг полка Жарков. Политрук словно прочитал мои мысли и улыбнулся.

Политрук Жарков был душой нашего коллектива. Чуткий, отзывчивый, он всегда стремился в самую гущу людей. Каждого умел ободрить, воодушевить. Хотя у него и не было штурманской подготовки, он рвался в воздух, в бой. И вот его желание удовлетворили! Он летит выполнять боевое задание!

«Газик» подвели к самолету, листовки сгрузили на брезент. Жаркова усадили в штурманскую кабину и со всех сторон обложили пачками листовок.

Я помог ему устроиться поудобней и, рассовав дополнительно еще несколько пачек, предложил:

— Товарищ политрук, давайте возьмем парочку бомб. Над линией фронта полетим — сбросим. Глядишь, какому-нибудь фашисту шишку набьем!

— А куда ты их возьмешь? — поинтересовался Жарков.

— Да в бомболюк, он же пустой.