В ловушке страсти

– Хор-р-рошая девочка, – от рычащих ноток в его голосе все волоски на теле встали дыбом.

Палец покинул мой рот, и я прерывисто выдохнула, ощущая смутное сожаление.

– Раздвинь колени. Шире. Еще шире. Выпрямись.

По телу снова заскользила кожаная петелька. Дэмиан не спешил. Поддразнивал, мучил, обещая боль и удовольствие. Я ждала, что он будут жадным, наглым, будет рваться утолить в первую очередь свой голод. Но он затягивал, намеренно истязая меня предвкушением.

Он словно… показывал мне насколько сладким и желанным может быть подчинение ему. Восхитительно чувственным даже без секса.

Его пальцы погладили шею, скользнули по ключице, пощекотали напряженный сосок.

– Тебе ведь это нравится, принцесса, – он сжал пальцы, ущипнул сильно и резко, почти до боли.

Я зажмурилась сильнее и замотала головой.

– Врешь!

Короткий удар ожег нежную кожу с внутренней стороны бедра чуть выше кромки чулка. Я вздрогнула, распахнула глаза и увидела себя в зеркале. С двумя девчачьими хвостиками, одетую только в школьный галстучек и чулки, с широко раздвинутыми ногами. Красное пятнышко на белой коже отмечало место, куда пришелся удар. Зрелище было настолько эротичное и бесстыдное, что я снова зажмурилась и замотала головой, пытаясь убежать от осознания, что это – я. Что я могу быть такой.

Что мне нравится быть такой.

– Тебе нравится, – подсказал мужской голос, и я вздрогнула. – Признай это.

Свистнул стек и на другое бедре легло второе красное пятнышко, почти симметрично. Шлепки посыпались один за другим. Несильные, дразнящие. То ли ласка, то ли наказание.

– Да-а-а, – сорвалось с моих губ. – Да, господин.

– Молодец, – в награду за честность шлепки сменились поглаживаниями. Прохладная кожаная петелька скользнула вверх по бедру, коснулась самой чувствительной точки моего тела, заставив испуганно ойкнуть.

– Ляг грудью на ковер, охвати себя руками за щиколотки и попроси, чтобы я тебя наказал.

Как во сне я качнулась вперед, прильнула щекой к полу. Мягкий ворс ковра пощекотал обнаженную грудь. От мысли о том, как я сейчас выгляжу снова обожгло нестерпимым стыдом. На коленях, расставив ноги, словно для случки. Это не я, не Рианнон ди Астар! Она бы никогда не позволила так обращаться с собой, никогда бы не выполнила по доброй воле подобный приказ.

– Я была непослушной девочкой. Пожалуйста… накажите меня… Господин.

– Десять ударов за промедление, десять за непослушание и еще тридцать за ложь, – петелька на конце стека скользнула по позвоночнику к бесстыдно поднятым и выпяченным ягодицам. Пока дразня и играя. Пока.

Страха не было. Сама не раз использовала стек и знаю, что его проще сломать, чем причинить им серьезную боль. Мягче него только флоггер. Меня трясло, не от страха. Я дрожала от сумасшедшего предвкушения, ощущения нереальности происходящего, словно все это – чувственный сон.

– Считай.

Жалящие ритмичные удары посыпались один за другим, даруя сладкую боль и разжигая желание. Я ерзала, кусала губы, выкрикивала дрожащим голосом цифры. Низ живота скручивало и отпускало, соски чувствительно терлись о ворс ковра. Не хватало лишь малости, чтобы дойти до грани.

– Сорок девять… пятьдесят…

Как, уже пятьдесят?

– Вот и все, моя хорошая, – демон потянул меня за волосы, вынуждая сесть на пятки. Я со стоном открыла глаза. Все тело ломило от неудовлетворенного желания.

– Пожалуйста… мне надо совсем чуть-чуть.

– Мне тоже, – хрипло отозвался Дэмиан. – Приласкай меня, малышка, и я позволю тебе кончить.

Как во сне я потянулась к молнии на его джинсах. Расстегнула и возбужденный член сам выпрыгнул мне навстречу. Мелькнуло безумное желание лизнуть его. Взять в рот, обвести языком, впустить в себя. И снова – ни малейшего признака отвращения или тошноты. Как будто мое тело больше не хранило памяти о прошлом насилии.

Вместо этого я охватила его ладонью и задвигала – ритмично и плавно, старемясь доставить ему удовольствие. Вик обучал меня, как делать мужчинам приятно, и я, понимая что ничего иного дать ему не смогу, старалась быть прилежной ученицей.

Демон действительно был на грани. Всего несколько движений, и он излился с хриплым рыком, забрызгав мне грудь. Я ойкнула и растерянно разжала пальцы.

В комнате словно померк свет, и в сгустившемся полумраке зазвучали ненавистные, навязчивые голоса. Те самые, что последние семь лет упорно являлись мне в кошмарах.

{– Давай обкончаем эту суку. Эй ты, дырка! Встала на колени и подставила свои сиськи.

– Да… О да-а-а… Вот так!

– Вылизывай, шалава!

Что-то мокрое, бесформенное и вонючее елозит по лицу. Кожа стянута липкой пленкой, и запах… везде этот запах. }

Губы задрожали от обиды – бессмысленной и горькой. Я тихо всхлипнула, ощущая себя страшно униженной. Это было не то сладкое унижение, как когда я выполняла приказы или принимала удары. Это было… мерзко.