В ловушке

Я глубоко вздохнула. И вот я, наконец, была готова задать свой вопрос. Прежде я была очень напугана (или тупа) чтобы спрашивать об этом.

— Ты меня когда-нибудь отпустишь?

Он посмотрел на меня с любопытством. Мне удалось выдержать его взгляд, хотя мне очень хотелось разреветься. Я боялась услышать ответ.

— Грейс, ты задаёшь не тот вопрос.

Всё, я сломалась. Я рванулась и бросилась на него. Стул с грохотом упал на пол. Я ударила его в челюсть и придавила к стене. Итан не оказывал мне никакого сопротивления, он был такой безучастный. А может это моя ярость придала мне сил. Я кричала ему в лицо и хваталась за его рубашку, мои руки сжимались в кулаки. Я визжала и брызгала слюной прямо ему в лицо. Из его носа потекла струйка крови, из того места, куда я его ударила. Должно быть я поранила его одним из своих колец. Вид крови отрезвил меня. Я перестала истереть и как завороженная уставилась на эту струйку, которая стекала к верхней губе, а потом остановившись на каких-то доли секунд побежала дальше, к его закрытому рту.

Я ослабила хватку и отпустила его рубашку, но не отступила назад. Я взглянула Итану в глаза, боясь увидеть в них, шок, гнев, которые несомненно должны были бы быть. Но это же был Итан и ничего такого в его глазах я не увидела. И как вам это нравиться, он спокойно взирал на меня своими красивыми глазами. Никто из нас ничего не говорил, но меня вдруг осенило. Я абсолютно точно была в этом уверена:

Итан нисколько не удивился тому, что произошло. Он точно знал, что я собираюсь напасть на него.

Да что за ХЕРНЯ здесь происходит?! Зачем он сказал то, что сказал, если знал как я отреагирую? И что еще более важно, как он вообще может предугадать (или ЗНАТЬ!) мою реакцию?

Впервые, за последние несколько недель, я была напугана. Я попятилась от Итана, качая головой, упершись в кровать, боясь отвести взгляд даже на доли секунд. Он провожал меня глазами. Мне не спастись, не сбежать. Выхода нет. Я чувствовала, что он видит меня насквозь. Я свернулась калачиком на кровати, забившись в угол, как можно дальше от него в этой безумной белой клетке…в этой тюрьме.

Я закрыла глаза, но так было еще хуже. Я ощущала, как он на меня смотрит. Я прижала свои руки к лицу и надавила ими на глаза с такой силой, что увидела звезды.

Через минуту-другую я заговорила и мой голос звучал сдавленно.

— Кто ты?

Ответа не было. В комнате повисла тишина. Не слышно было никаких звуков, за исключением моего нервного дыхания. Я знала, что он слышал меня. Он должен был услышать меня. Так что я осторожно подняла глаза. Итан снял свой жилет и приложил его к своему окровавленному рту. Мой взгляд спустился ниже по его идеальной коже, к его животу. Я чуть дар речи не потеряла.

— Да ответь же мне! Кто ты, мать твою, такой?

Итан убрал от лица жилетку. На ней было много крови. Я была удивленна и мне было даже немного противно, что я так сильно его ударила. Он уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом передумал. А потом всё-таки решился.

— Ты знаешь кто я. Ты знаешь меня.

Я была слишком сбита с толку, чтобы говорить. На меня вдруг накатила волна усталости, и я с трудом подавила зевок. У меня было столько вопросов, но какой в них смысл? Я чувствовала себя совершенно разбитой.

Итан сказал.

— Грейс, ты устала. Тебе нужно отдохнуть.

Я кивнула и затащила себя под одеяло. Услышав, как дверь открылась и закрылась, я пробормотала себе под нос, — Я не имею ни малейшего представления кто ты. Я больше, блять, вообще ничего не понимаю.

А потом…знаю, что это звучит, будто я совсем сбрендила, но, по крайней мере, здесь есть смягчающие обстоятельства…

Я услышала голос Итана в своей голове. Не представляю как такое возможно, но так оно и было. И его определенно больше не было в комнате — я проверяла. Клянусь! Клянусь своей жизнью, что слышала его. И вот что Итан-в-мой-голове сказал, вместо себя настоящего:

— Ты знаешь гораздо больше, чем тебе кажется. Всё что тебе нужно сделать — это вспомнить.

* * *

Да, что, черт дери, такое?!!

У меня едет крыша. Это единственное объяснение. Полагаю, это всё на что способен мой мозг, прежде чем начнется его деградация, а кусочки головоломки рассыплются окончательно. Я должна быть еще благодарна себе, что оставалась вменяемой так долго. Думаю, что это уже вопрос времени, когда я буду сидеть на полу и раскачиваться из стороны в сторону и при этом пускать слюни, а потом еще наверняка биться головой о стену.

Я не могу больше думать о то, что схожу с ума — одна эта мысль меня доведет до ручки. Но я не могу перестать думать о том, что слышала. Итак я знаю гораздо больше, чем мне кажется. Разве? И где же эта ценная информация прячется? Где-то в потаенном темном, затянутом паутиной, углу моего подсознания? Возможно там же, где и та грёбанная песня, которую я не могу вспомнить.

Всё, что мне нужно — это вспомнить. Вспомнить, вспомнить. Пятое ноября.

Я могла быть мертвой к пятому ноября.

* * *