В ловушке

Он решил поехать по Эльбскому шоссе мимо импозантных вилл с участками, похожими на парки. Белоснежные портики, обрамленные кустами олеандров, садовые беседки в духе классицизма. Одну из крыш украшали два гигантских бронзовых орла. Мысль о том, что чисто теоретически через пару недель он тоже сможет позволить себе такую виллу, пускай чуточку поскромней, улучшила его и без того великолепное настроение. Он был необычайно доволен собой – с утра уже решил много вопросов и теперь едет в великолепную погоду по одной из красивейших на земле дорог навстречу щедрой награде.

Еще издалека он увидел ее. В красной джинсовой куртке, незнакомой ему, она ходила взад-вперед по другой стороне улицы перед автобусной остановкой «Баурс-парк». Йону повезло, в пятидесяти метрах от остановки мужчина открыл дверцу автомобиля, втиснутого в плотный ряд припаркованных машин. Йон стал ждать, когда в машину сядет все семейство, и тем временем наблюдал за Юлией. Приложив к уху мобильный телефон, она темпераментно кричала в трубку, иногда смеялась, жестикулировала, всецело сосредоточенная на разговоре. Его она не замечала, хотя при ходьбе поглядывала в его сторону. Буйные локоны, быстрые движения, яркая куртка – никогда еще Юлия не казалась ему такой соблазнительной. Если бы этого не случилось уже давно, он влюбился бы в нее по уши именно в этот момент.

Эх, как он раньше не подумал про телефон! Как увлеченно она говорила по нему! Он и сам не прочь побеседовать с ней подольше, слышать ее дыхание, ее смех. Но что теперь сетовать – раньше надо было думать! Впрочем, ничего. Скоро ему не понадобится телефон – Йон заключит ее в объятья.

Интересно, с кем она говорит? Нет-нет, спрашивать он не станет, как бы ни хотелось. Юлия установила четкие и непреложные правила, и он вынужден их придерживаться. В отличие от Шарлотты, она знает, что у каждого человека есть уголки, куда не имеет права входить никто другой. Она не станет так докучать ему, как Шарлотта, не станет требовать от него полной самоотдачи, не станет отвечать на отказ от такой самоотдачи упорным саморазрушением. Независимость – вот что так нравилось ему в Юлии.

Когда он захлопнул дверцу, она увидела его, сказала еще парочку слов в трубку и сунула ее в карман. Ему пришлось ждать: с обеих сторон неслись машины, одна за другой. Как обычно в погожие выходные весь Гамбург двинулся на Альстер или Эльбу. Юлия стояла на краю тротуара и с сияющей улыбкой глядела на него. Снизу, от реки, дул легкий ветерок и шевелил ее локоны, заставляя их ласкать ее лицо. Никогда еще ожидание не давалось ему с такими мучениями.

В конце концов он не выдержал и перебежал шоссе перед двумя мчавшимися автомобилями. Оба водителя сердито засигналили.

– Сумасшедший! – воскликнула Юлия.

– Да, я сумасшедший! – Он обнял ее и привлек к себе.

– Ты чуть не погиб, – с упреком произнесла она и положила руки на его плечи.

Йон поцеловал ее в губы. Вокруг сразу все запылало, закружилось, полетело, причем все одновременно. Нет, за всю свою жизнь он не насытится ею, вкусом ее губ, ароматом волос, ее ласковыми пальцами, касающимися его шеи.

Казалось, Юлию на этот раз тоже не волновало, увидят ли их вместе. Обнявшись, они спустились через парк на пешеходную дорожку, шедшую вдоль берега, и повернули в сторону города, к мосту Тойфельсбрюк. Там было оживленно, люди гуляли с собаками, детскими колясками, ехали на велосипедах. Солнце искрилось на воде, ленивый ветерок гнал к берегу небольшие волны.

Юлия тотчас согласилась сходить с ним на Манштейнштрассе и посмотреть квартиру.

– Конечно, – сказала она, – у меня есть время.

Время у нее было. Вечер и ночь они проведут вместе. Еще парочка недель, и они будут вместе каждую ночь. Вопрос, есть ли у кого-то из них время, уйдет в прошлое.

Она сама задала быстрый темп ходьбы, не то что Шарлотта – та всегда возмущалась: «Йон, у нас прогулка, а не пробежка!» Ему приходилось убавлять шаг, сдерживать нетерпение, ждать жену. Ох, а эти ее бесконечные хождения по городу, особенно во время путешествий! Буквально перед каждой витриной она останавливалась и инспектировала все ее содержимое; в самых неприятных случаях выражала желание войти внутрь и «немножко поглядеть» – порой это длилось целый час. Много лет назад, когда они оказались проездом в Мадриде, им пришлось пожертвовать экскурсией в Прадо, потому что Шарлотта проторчала немыслимо долго в какой-то дрянной лавчонке. Возвращаясь в отель, они поссорились и наутро, во время перелета в Гамбург, угрюмо молчали. До сих пор он так и не был в Прадо.

Непрестанно обгоняя других гуляющих, Юлия поинтересовалась, что за люди въедут в его дом.

– Все, что ты ни предпринимаешь, получается в мгновение ока, – заметила она, – и это классно. Но признайся честно, тебе тяжело переезжать? После стольких лет? Ведь к дому всегда появляется привязанность.

– Моя привязанность – ты, – заявил Йон и поцеловал в шею, а потом погладил ее локоны. Он ни словом не обмолвился, что Меринги симпатичны ему прежде всего своим намерением устроить в его кабинете детскую игровую комнату.