В любви можно всё

ПЯТНИЦА, 3 ОКТЯБРЯ

С последней записи прошло всего пятнадцать минут. Как только я закрыла дневник, Сайлас написал, что ждет меня снаружи. Поскольку мама четко запретила ему приходить в наш дом, я вышла поговорить с ним на улицу.

От его вида у меня перехватило дыхание, и я ненавижу себя за это. То, как он стоял, прислонившись к «Лендроверу», — ноги скрещены, руки засунуты в карманы куртки. По моему телу прошла дрожь, но я оправдываю это тем фактом, что на мне был пижамный топик на тонких шлейках.

Он даже не посмотрел на меня, когда я подошла к машине. Я встала рядом и сложила руки на груди. Так мы и стояли в молчании пару минут. — У меня к тебе только один вопрос, — произнес Сайлас.

Он оттолкнулся от машины и встал передо мной, упершись в нее руками по бокам от моей головы. Я будто окаменела. Он слегка наклонился, чтобы наши глаза находились на одном уровне. Поза не была для нас новой. Мы и прежде так стояли, около миллиона раз, вот только в этот он не смотрел на меня так, будто хотел поцеловать. В этот раз он смотрел так, словно пытался понять, кто же я, черт возьми, такая. Он изучал мое лицо, будто перед ним незнакомка. — Чарли, — начал Сайлас хриплым голосом. Затем закусил нижнюю губу, собираясь с мыслями. Вздохнул и закрыл глаза. — Ты уверена, что хочешь этого?

— Да.

От быстроты ответа его глаза распахнулись. Мое сердце заныло от боли — столько всего он пытался скрыть за маской безразличия: шок, понимание, что ему меня не отговорить.

Сайлас дважды ударил кулаком по машине, а затем отвернулся от меня. Я тут же его обошла, намереваясь уйти внутрь дома, пока у меня еще оставались силы покинуть его. Приходилось постоянно напоминать себе, почему я это делаю. Мы неудачная пара. Он считает моего отца виновным. Наши семьи ненавидят друг друга. Мы стали слишком разными.

Когда я дошла до двери, Сайлас открыл дверь машины и крикнул мне напоследок:

— Я не стану по тебе скучать, Чарли!

Его слова до того меня удивили, что я обернулась.

— Я буду скучать по тебе старой. По Чарли, в которую я влюбился. Но та, в кого ты превращаешься… — Он махнул на меня рукой. — Недостойна того, чтобы по ней скучали.

Он сел в машину и хлопнул дверью. Затем сдал назад и уехал, оставив эхо от визга шин по асфальту моего захудалого квартала.

И все, его нет.

Крошечная часть меня злится, что он не прилагал особых усилий, чтобы отговорить меня. Большая же часть чувствует облегчение, что с этим покончено.

Все это время он изо всех сил пытался вспомнить, какими были раньше наши отношения, и убедил себя, что однажды они смогут снова стать такими.

Пока он тратит свое время на воспоминания, я пытаюсь забыть.

Я не хочу помнить, какие ощущения у меня вызывали его поцелуи.

Я не хочу помнить, каково его любить.

Я хочу забыть Сайласа Нэша и все в этом мире, что напоминает мне о нем.