В любви брода нет

— Вы Шершнев Эдуард? — спросил мужчина спустя какое-то время, в течение которого Эдик покрывался липким потом и боролся с диким желанием впиться зубами в свои ногти.

— Да, а вы… — И он жалко улыбнулся мужчине, который не спешил представляться. Эдику пришлось прокашляться, снова улыбнуться и спросить: — У вас ко мне дело?

— Совершенно верно. Дело… — Мужчина для чего-то подошел к окну, выглянул и тут же брезгливо поморщился: — Видок, скажу я вам…

— Да уж — не швейцарский ландшафт. — Шершнев противно хихикнул, став неприятным самому себе. — Так что у вас за дело? У меня времени, сами понимаете… С минуту на минуту должен явиться клиент и…

— Не трепись, — миролюбиво перебил его пришелец, отвернувшись от окна и прильнув задом к подоконнику, отчего оказался как бы за спиной у хозяина, что заставило того занервничать пуще прежнего. — Нет у тебя никаких клиентов. Ну разве только один или одна. Мое дело, кстати, именно последнего и единственного твоего заказа и касается.

— Подробнее можно?

Шершнев мгновенно насторожился. Он, кажется, узнал этого человека и понимал теперь, что ситуация, в которую тот хочет его втянуть, может быть весьма… как бы это сказать поприличнее… Щекотливой может быть ситуация, вот!

— Можно и подробнее, — хмыкнул посетитель. — Мне нужны координаты твоего последнего клиента. Того самого, по поручению которого ты делал фотографии риелторской конторы «Тагриус». Ты же делал их не для собственного удовольствия, так?

У Эдика перехватило дыхание.

Он не мог, господи боже!!! Он же не имел право сообщить это! Пускай просьба посетителя была пустяковой, пускай и заплатить тот намерен и даже несколько долларовых купюр уже положил на краешек стола. Но… удовлетворить его любопытство значило отступить от профессиональной этики, вот! Эдик не мог позволить себе оступиться в самом начале своей карьеры. Вдруг!.. А вдруг этот человек сам заинтересован в нем и пришел проверить его на вшивость подобной просьбой.

— Я сожалею… — невнятно пробормотал Эдик, виновато пожал плечами и совсем уж потерянно оглянулся на потенциального клиента, которого он, судя по всему, потеряет из-за своей щепетильности. — Но поймите меня правильно… Я не могу и не имею права разглашать сведения. Это все очень личное и… вы бы сами не простили мне, разболтай я кому-то о вашей просьбе. Ведь так?

— Логично, — весело ухмыльнулся мужчина. — И все же… Кому вдруг понадобились снимки? Скажите хотя бы, чем или кем конкретно интересовались?

— Но я не могу!!! — воскликнул бедный Эдик, втягивая кудлатую голову в плечи. — Это нарушение всех правил. Я не могу действовать во вред своему клиенту. Поймите меня правильно!!!

На него было жалко смотреть. Высокий и худощавый, в растянувшемся до невероятных размеров свитере и потертых джинсах, с шапкой светлых волос и полоской плохо выбритых усов над верхней пухлой губой… Пацан еще совсем! Что он вообще о себе возомнил? Зачем угнездился в этих трущобах? Деньгу хотел сшибить или поиграть в игры больших и серьезных мужиков? Придурок… Жаль его. Жаль его глупых потуг разбогатеть и при этом не замараться. Да и вообще жаль его загубленной жизни. А она, судя по всему, отсчитывает последние секунды…

— Не обижайтесь на меня, бога ради! — пробормотал Эдик, робко отодвинул от себя стопку купюр и слегка оторвал зад со стула. — Я всегда действую в интересах клиента!

— Я так и подумал, — заметил мужчина и сделал шаг от подоконника.

Он небрежным движением сгреб деньги с края стола. Скомкал их и прямо так комком засунул в карман кожаной куртки. Потом он задумался, уставив взгляд в пол. И вдруг полез к Эдику обниматься. Тот так растерялся и обрадовался одновременно, что распахнул навстречу посетителю свои объятия. Он искренне радовался тому, что на него не держат зла и что ситуация так безболезненно разрулилась, и, кажется, клиент собирается уходить.

Он так и не понял — наивный Эдик Шершнев, — что же на самом деле произошло. Секунду назад он с облегчением улыбался и вдруг начал оседать на пол с этой улыбкой, которая застыла и прочно приклеилась к губам. Глаза его, распахнутые навстречу жизни, застыли, и взгляд их остановился вместе со стуком сердца.

Посетитель между тем перешагнул через бездыханное тело, натянул на руки кожаные перчатки и включил компьютер. Искать долго не пришлось. В папке «мои документы» значился всего один файл, озаглавленный фамилией Севастьянова. Мужчина просмотрел его за считаные минуты, запомнив адрес и телефон. Потом удалил файл, отключил компьютер и через пару минут покинул квартиру.

Его никто не видел, в этом он был абсолютно уверен. А если и видел, то вряд ли обратил внимание на мужчину, что вышел из крайнего — совсем другого — подъезда и быстро завернул за угол дома. Его приметы мог бы без проблем обрисовать Шершнев, но карьера частного детектива закончилась вместе с жизнью, поэтому заинтересовать следствие в плане свидетельских показаний Эдик ничем не сможет.