В лапах страха (СИ)

- Пожалуйста, не начинай... – Глеб заскользил апатичным взглядом по граням нарисованных на скатерти квадратиков – те как-то странно переходили один в другой, множились, расширялись, ускользали от взора и стремились поскорее скрыться за краем стола.

- А я ещё не начинала!

Глеб вздрогнул, оторвался от своего бесполезного занятия.

Марина отошла от окна и открыла холодильник. Уставилась на полки с продуктами. Действие снова вышло спонтанным, и теперь она уже совершенно точно не понимала, что именно ей нужно.

Умка поджал хвост, заворчал – со стороны грохочущего белого шкафа пришла зима. Только какая-то необычная: сдавленная, сухая и неимоверно кислая, будто её весь год мариновали внутри. Теперь Умка ещё больше невзлюбил холод, однако попытался сдержать рвущиеся из груди эмоции и лишь жалобно заскулил, продолжая изредка посматривать на застывшую в нерешительности женщину.

Марина вздрогнула и, схватив первое, что подвернулось под руку, захлопнула увесистую дверцу, оклеенную на уровне живота фантиками от жвачки – сын постарался, а может и дочь, чтобы её позлить.

Холодильник довольно причмокнул.

- У нас дети. Ты об этом подумал? – Марина безвольно осела за стол, уперлась узкими зрачками в мужа.

Глеб повёл плечом.

- Ну, подумал.

- Ну, подумал?! – Бутылочка с морковным соком ударилась о поверхность стола и, казалось, покраснела ещё гуще, почувствовав на себе два сосредоточенных взгляда взрослых людей; Марина отдёрнулась всем телом, не совсем понимая, откуда сок вообще мог взяться в её руках. – Знаешь, это не совсем то, что я рассчитывала услышать!

- Что я должен был сказать?

- Как это что?! – Марина вновь поднялась, негодующе глянула на Умку. – То, что завтра этого уродца и след простынет!

- Не говори так! – Глеб и сам удивился столь резкому тону. Откашлялся.

- Ты чего, с ума сошёл? – Марина уставилась на мужа, словно только сейчас разглядела того под ворохом одежды.

- С чего бы это?

- Да ты хоть понимаешь, что такое несёшь?!

- Вполне, – Глеб кивнул, глянул на притихшего пса. – Он ведь вам ничего не сделал. За что вы на него сразу ярлык вешаете? Ладно Алла Борисовна – она и без того из ума выжила, – но ты-то должна понимать, что это всего лишь обычная собака! Не крокодил, не анаконда, не гризли – просто пёс, каких миллионы!

- Ах, вот даже как... Ясненько. Значит ты ещё перед консьержкой отметился, – Марина всплеснула руками, принялась суматошно расхаживать по кухне: вблизи бультерьера она резко ускорялась, а у окна, напротив, замедлялась, делая вид, будто пытается что-то разглядеть за стеклом. – И что же мне завтра прикажешь делать?..

- А в чём, собственно, проблема?

- А в том! Опять придётся краснеть из-за тебя! Чего ты ей наговорил?!

- Да ничего. Тебе я много чего успел сказать?.. Вы ведь рта раскрыть не даёте. Особенно эта сварливая старуха! Развела демагогию, словно я и впрямь монстра инопланетного на привязи притащил или черта из самой преисподней! – Глеб перевёл дух и закончил более спокойно: – Как будто свет клином на этом псе сошёлся.

Марина замерла напротив окна, сложила руки на груди.

- Ну, спасибо тебе, – она не оборачивалась, а тон не сулил ничего хорошего. – Значит я и Алла Борисовна – одно лицо. По крайней мере, в твоих глазах.

- Марин, я совершенно не то имел в виду. Мы ведь о другом разговариваем. Я просто хочу сказать, что подобного спора не было бы, приведи я вместо бультерьера какого-нибудь пекинеса или таксу. Ведь так?

Марина не ответила – лишь безразлично повела плечом.

Глебу показалось, что она плачет. Он хотел было подойти, но жена словно прочитала его мысли и резко обернулась.

Нет, она не плакала. В глазах не было и намёка на слёзы – только обжигающая ненависть.

(словно человек по имени Марина вылез из этого самого белого шкафа, сохранив за плечами шлейф холода, сухости и чего-то давно разложившегося, отдающего запахом гнили... точнее даже трупным смрадом!).

Именно! За женщиной что-то было. И это была вовсе не тень.

Умка повёл головой. Затем наклонился и попытался лапой стянуть с носа намордник – тот очень мешался, не позволяя угадывать истинное настроение новых хозяев. Конечно, понятно, что в данный момент решается его дальнейшая участь, но хотелось бы поскорее избавиться от царящей вокруг неопределённости.

Умка закусил ремешок, часто задышал – как он ни старался, ничего не выходило.

- Нас кормить сегодня будут?.. Ой! – Светка хотела было проскользнуть мимо приоткрытой двери на кухню, но завидя у порога поскуливающего бультерьера невольно попятилась.

- Ну вот, полюбуйся, – усмехнулась Марина, оседая за стол. – Добился, чего хотел?

Глеб только отмахнулся – ничего он не хотел, просто привёл в дом никому не нужную собаку. Хотел сделать доброе дело, чтобы животное не мучилось. Хотя на деле, куда гуманнее было бы его просто пристрелить.

- А он надолго у нас? – Светка всё же переборола страх и бледной тенью порхнула на кухню. – Вот это чудище! – восхищённо прошептала она, со всех сторон рассматривая притихшее животное. – Можно я завтра ребят из школы приглашу? Они обалдеют просто!