В лабиринте версий

Слова сами лились из уст Трубоповодова, сам же он наблюдал за этим, как бы, со стороны. Он чувствовал, что нечто похожее творилось и с Магометом, и с Христом, что вся эта вербальная муть произносилась лишь для того, чтобы, привлекая к себе внимание, создать условия для непосредственного распределения послания. И, если раньше произносимая пророками или богами ахинея ставилась во главу угла, то теперь, с изобретением нечитаемых кодов, истинные откровения будут передаваться на фоне нечитаемых слов, которые есть не более, чем отвлекающая от сути послания ахинея. Во время речи Трубопроводов парил где-то среди бесконечных высот познания, но, как только его уста замолчали, он вернулся в свое обычное состояние, безнадежно забыв всё, что открыла ему Кобыла, как пробуждающийся часто забывает о том, что происходило во сне. Он тоже еще не был готов бодрствовать.

– Что это было? – удивленно спросил председательствующий, когда Трубопроводов сел на свое место.

– Откровение Сивой Кобылы. К сожалению, она говорила нечитаемой кодировкой.

– И что она хотела этим сказать?

– Лишь то, что мы еще не имеем ключа для понимания её слов.

Мелиополис преобразился и стал похож на сказочный город, в котором возможно все. Недавно закончился снегопад, и город был укрыт, почти ещё не тронутым, белым покрывалом. Был легкий мороз без ветра – идеальная погода для прогулки.

Трубопроводов шел по знакомо-незнакомым улицам, позволяя ногам самим выбирать маршрут, и мурлыкал себе под нос какую-то песенку. Он был в прекрасном настроении, которое, совсем немного, омрачало, разве что, это странное свойство города: казаться знакомым в самых незнакомых местах.

Город словно забавлялся с людьми, создавая впечатление, будто ты знаешь его, как своих пять пальцев. Спроси тебя, и ты готов будешь поклясться, что знаешь каждый камень на любой из ближайших улиц, но, стоит тебя попросить, пусть, даже, в самых общих чертах описать, что находится за ближайшим поворотом, ты не сможешь ответить. Туристы относятся к этому по-разному. Одних это забавляет, других пугает, третьих приходится разыскивать, благо, на каждом углу установлены «Кнопки для потерявшихся», так, что, поняв, что ты окончательно заблудился, достаточно нажать на одну из низ… Местные жители, не способные свыкнуться с необходимостью постоянно помнить об игре города, попросту сходят с ума.

Внимание Трубопроводова привлекла афиша одного из бесчисленных кафе-театров, которыми так богат Мелиополис. Почти всегда кафе-театры – это милые заведения на несколько столиков, с небольшой сценой, на которой проходят нехитрые, но совсем недурные, представления. На афише красными буквами на абсолютно черном фоне было написано: «Закон торжествует». Никакой дополнительной информации указано не было. Почувствовав желание войти внутрь, Трубопроводов толкнул дверь.

Внутри, за любимым столиком, похоже, у неё везде был свой любимый столик, сидела Кобыла. Она самозабвенно курила сигару.

– Ты вовремя, представление начнется буквально через минуту – сказала она, когда Трубопроводов подсел к ней, – это тебе, – указала она на чашку горячего кофе, который принесли, буквально, перед его появлением, – тебя все еще впечатляют подобные штучки? – спросила Кобыла, сдерживая смех.

Трубопроводов, действительно, не мог свыкнуться с подобного рода «совпадениями», которые выглядели чем-то удивительным только потому, что психика Трубопроводова продолжала цепляться за восприятие событий в формате пространство-время, тогда, как, на самом деле, в Мелиополисе все происходило в вечности, как таковой.

Трубопроводов так и не смог понять объяснений Кобылы о том, что за пределами времени, а их встречи проходили именно там, все события «происходят» одновременно и мгновенно, и что, именно, сознание Трубопроводова наделяет их очередностью и протяженностью. После десятой попытки объяснений он признал это, как нечто, становящееся привычным.

Точно так же мы считаем понятными вещи, которые нам кажутся таковыми, исключительно, в силу их «повседневности», но, стоит нам только об этом задуматься, и мы начинаем осознавать, что произошла подмена понятий, и что понимание «привычного» всё ещё закрыто от нас за семью замками.

Мы привыкли к траве и деревьям; к банальным свойствам веществ, таким, как способность существовать в жидком, твердом и газообразном состоянии; к электрическому току; к жизни, наконец. На разве мы ПОНИМАЕМ что-нибудь из этих вещей и явлений?

– Зачем ты меня позвала? – спросил Трубопроводов, уже зная, что такие вот встречи с Кобылой не бывают случайными.

– Смотри на сцену, – сказала она, – то, что там будет, разворачивается для тебя.

На сцене царила абсолютная, бесконечномерная тьма.

Прозвенел колокольчик, и в кромешной тьме высветились лица двоих людей, скрытые фосфоресцирующими масками псов. Скорее всего, актеры были одеты в черные одежды, потому что, кроме этих масок, не было видно совершенно ничего. Публика, а к началу представления в кафе не осталось свободных мест, разразилась бурными аплодисментами.