В лабиринте версий

О, Максим!
Пришло время ощутить новую Явь.
Твое эго и твои игры скоро увянут,
И ты предстанешь перед Чистым светом,
И вещи будут, как пустота, как пустота и чистое небо.
И обнаженный интеллект, как вакуум, прозрачен,
Назови этот свет собой, и станешь им.
Максим!
Смерть идет к тебе, смерть, но не гибель.
Помни, сознание умрет и вновь родится.
Воспользуйся моментом смерти и
Приобретешь совершенство, Просветление.
Помни, все живущее – едино.
Держи курс на Чистый Свет, и ты постигнешь
Значение слов Понимание и Любовь.
Если ты не можешь удержаться и выпадаешь
в контакт с миром, Помни:
Галлюцинации – это урок.
Они научат понимать себя и мир.
Твои глаза теперь без покрывала,
И с нервов спадает мох.
Смотри и помни, что все живущее – едино!
Держись за чувство Чистого Света.
Он проведет тебя через видения и научит, как
Войти в новую жизнь.
О, Максим!
Держись за Чистый Свет и помни,
Свет – энергия
Бесконечного пламени жизни.
Если ты видишь море, море суматошного цвета,
Не бойся: в этих морях еще никто не тонул,
Это море – ты.
Слейся с ним и раствори его в себе.
Помни также, за ширмой Майя,
Скрывается Финальная Реальность – Пустота, Ничто.
Ты сам, лишенный формы и цвета – Пустота.
Финальная Реальность, Свет, – Ничто.
За пламенем жизни, священное молчание –
Ничто, Улыбка Будды. Нет мыслей, нет видений,
цвета, – есть пустота.
Интеллект сияет блажен и молчалив – это Просветление.
Стань Буддой, осознай пустоту и сохрани осознание[6].

Закончив петь, мужчины надели сварочные маски, а женщины притащили из светящейся пустоты странное устройство, похожее на сюрреалистический пылесос. Надев темные очки, они принялись тщательно пылесосить Трубопроводова до тех пор, пока мысли, чувства, а, потом, и плоть не переместились во чрево пылесоса. Теперь Трубопроводов был на столе в своем освобожденном состоянии.

Операционную сменила шикарно обставленная приемная. Трубопроводов ждал, сидя на стуле для посетителей. На нем был фрак, а роль бабочки играла висельная петля. Напротив, за столом секретаря сидела прекраснейшая из женщин, воистину – сама Красота.

Зазвонил телефон.

– Поняла, – сказала красавица в трубку, а, затем, уже Трубопроводову, – она ждет.

В кабинете, в шикарном кресле сидела Сивая Кобыла и листала журнал, посвященный квантовой литературе. Чуть в стороне работал телевизор.

Ожидавший увидеть все, что угодно, но только не это, Трубопроводов застыл на пороге.

Диктор сказал: – По прогнозам хронологов, завтра, на большей части России, ожидается вторник.

– Что таращишься, как дед-Таращ? – спросила Кобыла, глянув на Трубопроводова в двойной лорнет, – Проходи, садись.

Прежде, чем сесть, Трубопроводов произнес:

Три цвета познают покой
В той песни без нот
Что поют на заре Молчаливые Девы
Не открывая рта.

– Как трогательно, – немного язвительно заметила Кобыла, когда Трубопроводов устроился в удобном кресле. Отложив журнал, она взяла со стола небольшую шкатулку, в которой лежали уже забитые косяки, и закурила.

– Тебе не предлагаю, – сказала она, – ты и так уже докатился до того, что болтаешь с курящими дурь Кобылами. Ладно, прежде чем мы с тобой перейдем к более высоким материям, ответь мне на такой, казалось бы, известный любому идиоту вопрос: какова форма Земли? Можешь не вдаваться в детали.

– Тогда я скажу, что она округлая, – ответил Трубопроводов, предчувствуя, что в этом вопросе спрятан подвох.

– С чего ты взял? – удивленно спросила Кобыла.

Трубопроводов непонимающе уставился на неё.

– Тебе так сказали? – участливо поинтересовалась она.