В лабиринте "Ведьм"

— Ведьмак, говоришь? — Тимур качнул головой, — Ты знаешь, а я, почему-то не удивлён. Слушай, а давай лучше Вашингтон возьмём штурмом! Или Раменское! По крайней мере это реальнее чем взять Ведьмака в метро!!! Ты знаешь, какой у него бронепоезд??? И сколько в нём девочек???

— Знаю, — загадочно улыбнулся Китяж, — Только он теперь не у него, а у меня. И девочек у него осталось, от силы, десяток.

— Знаешь что, Китяж, — Гангрена вскочил с табуретки и начал прыгать по комнате на своём протезе, — Ты, врываешься ко мне, валишь омоих людей, а потом ещё и просишь помощи!! И вообще, я тебя ненавижу!!! Ведь просил тебя тогда, пристрели!!! Нет, гад… Закирову руку отстрелил… Где тебя стрелять учили??? Руку с головой перепутать…

— Ты не доволен что остался жив? Так, это очень легко исправить, — Кирилл достал из-за пояса огромный серебристый пистолет и навёл прямо в лоб Гангрене.

— Он не стреляет, — мимоходом заметил Тимур.

— Уверен??? — Тяжин сместил ствол чуть вправо и нажал на курок. Оглушительный выстрел бросил инвалида на пол, а в противоположной стене образовалась огромная дырка, — Это он у тебя не стреляет. А у меня — по обстоятельствам. Ну что, поможешь?

— Только этого козла, с которым тебя взяли мне оставь.

— Нет, дружище. С этим, как ты выразился, козлом, я хочу сам разобраться. А за одно и мастер-класс твоим бойцам дам. «Интенсивный допрос противника в боевых условиях».

Гангрена покачал головой.

— Ну ты и зверь, Китяж…

— Учителя хорошие…

* * *

— ВЫ НАХОДИТЕСЬ В ЗАКРЫТОЙ ЗОНЕ!!! — раздалось из громкоговорителя, — БРОСТЕ ОРУЖИЕ И ПОЛОЖИТЕ РУКИ НА ГОЛОВУ. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ОТКРЫВАЕМ ОГОНЬ.

— Стоять, парни, — скомандовал Никотин и поднял кулак вверх, — Пустырь. Снайпера видишь?

— Ш-ш. Как на ладони. Голова на «птичке».

— Отлично. Будь готов. Следующий — пулемётчик. Парни, стойте здесь. Оружие держать в руках. Я пошёл, — он медленно положил ВАЛ на снежный наст, затем поднял руки и, положив их на голову, медленно пошёл в сторону завода «Климова».

— Стой, — сухо крикнул Фашист, — Куда???…

— Е…ть верблюда! — выплюнул Никотин, сделав ударение на последний слог, — Сказал, будьте готовы!

— Во дурак… — прошептал Фашист и взял свой ВАЛ поудобнее.

А Никотин шёл медленно, но верно. До Кантемировской площади оставалось каких-то двадцать метров, когда раздалась пулемётная очередь и крупнокалиберные пули взрыли снежный наст прямо перед Никотином.

— СТОЯТЬ! КТО ТАКОЙ?

— Капитан Никитин, Спецназ ГРУ! Имею документы, подтверждающие полномочия…

— МЫ СНАЧАЛА СТРЕЛЯЕМ, А ПОТОМ ДОКУМЕНТЫ СМОТРИМ! СТОЙ, ГДЕ СТОИШЬ…

— Стою!!! — пожал плечами Никотин.

Он уже начал замерзать, когда из развалин управления завода выскочил небольшого роста, в меру упитанный мужчина, в очках, с маленьким пистолетом-пулемётом в руках. Мужчина был старше Никотина, но выглядел очень молодо. Он вразвалку подошёл к снайперу и небрежно сказал.

— Давай сюда свои документы.

— А за пивком тебе не сбегать? Я буду говорить только со старшим.

— Если ты рассчитываешь на своего снайпера на мосту, то он уже на прицеле у наших бойцов, — усмехнулся пухлый, — Так что не компостируй мне мозги. Давай ксиву.

— В руки не дам, — Никотин, раздосадованный тем, что загнал группу в ловушку, медленно полез за платком.

— Только ооочень медленно, — пухлый поднял пистолет-пулемёт, — А то я, последнее время нервный. Могу и продырявить.

— Продырявишь — будет очень плохо, — сурово ответил снайпер, достал платок, развернул его на ладони и показал пухлому.

— Извини, но у меня насморка нет, — съязвил пухлый.

— Если мы здесь ещё минуту простоим, он будет у меня, — передразнил его Никотин, — Ты глаза разуй и почитай. Читать-то умеешь? Иначе, зачем тебе очки?

— Ты чё дразнишься, — обиделся пухлый, — Дай сюда.

— Я же сказал, в руки не дам. Читай так.

И пухлый прочёл. Посмотрел на Никотина, снял очки, протёр их и снова прочёл. А потом выдавил.

— Извините, товарищ капитан. Я сейчас, — и пулей убежал обратно в управление.

А через две минуты после того как он исчез в окне, заговорил громкоговоритель.

— ПРОХОДИТЕ! АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ЖДЁТ ВАС.

Никотин зажал тангенту.

— Пошли, парни. Только Пустыря дождитесь и мой ствол прихватите…

* * *

Тяжин давал мастер-класс и Козыревский, отогретый спиртом, одетый в свою одежу и обувь, пошёл посмотреть на это зрелище.

В комнатке, где Боря пытался допрашивать Тяжина, теперь царствовал сам Тяжин. За его работой наблюдали ещё пять человек, включая и Борю, которого постоянно тошнило от увиденного. И в тот момент, когда рвотные массы исторгались из Бориного желудка, Кирилл загадочно улыбался и приговаривал:

— Вот видишь, Пятачок… А ты меня допрашивать хотел… Я сам, кого хочешь допрошу. Надо будет и лом, с паяльной лампой возьму.

А на стуле сидел Павлов. Абсолютно голый. А под стулом была свежая лужа крови. Он был в сознании. Точнее, не просто в сознании, а он осознавал что делает.

Так вот, Миша, зашёл в комнату, когда Павлов сидел на стуле и плакал, а в правой руке, бордовой от запёкшейся крови, он держал два шарика, размером с грецкий орех или чуть поменьше.