В лабиринте ночи

— Эндрю убил наших родителей.

Я закусила губу, не позволяя слезам взять надо мной верх, но одна невольная слезинка все-таки сорвалась с глаз.

— Сукин сын! — брат вскочил с кресла и стал ходить туда-сюда, потирая лицо. — Я этого так не оставлю! А ты сам тоже питаешься красивыми девочками? — он с яростью посмотрел на Кевина.

Мы с Кевином переглянулись. Я-то знаю, что он не пьет кровь людей. Мне стало стыдно за слова брата. Как он мог подумать подобное о Кевине? Хотя… Конечно мог, ведь он его совсем не знает, но, думаю, вампир станет ему хорошим, если не другом, то приятелем однозначно.

— Во-первых, уясни, я не убиваю людей, — решительно проговорил Кевин, выделяя каждое слово. — А вот Смотрящий города, Адриан, хочет превратить вампиров в кровожадных убийц, какими мы были несколько веков назад. Тогда не было понятия "вегетарианец". Все мы, вампиры, убивали людей, и пили только их кровь. Только человеческая кровь дает силы. От нее зависит, будешь ты читать мысли, телепортироваться, трансформироваться или летать. Если отказаться от нее, со временем начнешь слабеть, потом вовсе лишишься некоторых способностей, например чтения мыслей, как в моем случае.

— А как это — Смотрящий? — спросила я.

Меня удивило такое определение.

— Это как у вас маршал, — пояснил Кевин.

Я посмотрела на Антона. Он не мог найти себе места, его чуть ли не трясло. Внезапно он выругался и вышел из комнаты. Спустя мгновение я услышала, как хлопнула дверь, будто он нарочно закрыл ее так, чтобы мы слышали. Ладно, пусть побудет один. Слишком много информации свалилось на него. Должно быть, он испытал немалый шок, узнав о вампиризме дядюшки и новых обстоятельствах о смерти родителей. Как бы он не пытался сделать вид, что не удивлен — у него не получилось. Я-то знаю, что брат острил просто потому, чтобы не слышать горькой правды.

Глава 17. Кольцо

Я встретилась взглядом с Кевином. В светло-голубых глазах вспыхнули ярко-синие крупинки — крошечные искорки, переливающиеся из синего в фиалковый цвет. И это выглядело так необычно. Он прикоснулся к моим волосам и закрыл глаза. В этот момент захотелось обнять его, крепко прижаться к мужской груди и поплакать. Я улыбнулась Кевину, скрывая печаль. Когда-то стоящий передо мной вампир убивал людей, пил их кровь.

Грустно…

Возможно, когда-нибудь он не сумет сдержаться, но кроме меня рядом не будет ни единого человека. Что тогда? Убьет меня?

А я? Что делаю я наедине с вампиром? Неужели мне нисколько не страшно? Нет, сейчас не страшно. Ни капельки, ни чуточки… А самое главное, что я хочу сейчас быть с ним — моим вампиром, который дал обещание защищать меня и в горе и в радости…

Эх… Если бы я могла стать для него спутницей жизни и защитницей. Ведь вампиры тоже уязвимы, как и мы. Что будет, если воткнуть кол в его сердце? Он рассыплется? Сгорит? Или просто умрет, оставив после смерти бездыханное тело? А пожар? Где гарантии, что дом не загорится, пока он крепко спит в своей уютной кровати или где они там спят? Нельзя исключать и похищения. Какой-нибудь охотник может заставить его самовоспламениться или похитит с целью получения информации о других…

Неожиданно я ощутила нежное прикосновение Кевина на руке, но в ту же секунду вампир отскочил, как ошпаренный. Мое сердце резко подпрыгнуло к горлу, а потом упало к пяткам. От его ладони тонкими струйками шел дым. Кевин словно засунул руку в пылающую печь: кожа была обожжена и обуглена. Как я могла допустить подобное?

Передо мной стоял вампир, который несколько секунд назад отпрыгнул от меня, как от раскаленной печи. Мне стало горько от того, что я заставила Кевина корчиться от боли.

— Прости меня, — закричала я сквозь слезы.

— Ты не виновата, — хрипел Кевин.

Его рука тряслась, не знаю, от шока ли, боли или еще чего-то. Я сомневалась, стоит ли рассказывать Кевину о кольце, ведь это единственная вещь, которая защищает меня от вампиров. И я промолчала, а он не стал настаивать.

Кольцо!

Оно враг, а значит препятствие на моем пути к любви. Как я могу носить кольцо и радоваться тому, что теперь ни один вампир не сможет прикоснуться ко мне? Ни один! А как же мы? Неужели он так никогда и не захочет поцеловать меня? Нежно дотронуться до меня?

Да, мне нравится Кевин больше чем какой бы то ни было парень. И я не боюсь в этом признаться. Да, я хочу, чтобы он обнимал меня. Хочу чувствовать его губы на своем лице. Хочу улавливать биение его сердца… Верю, что настанет тот день, когда он снова прижмет меня к своей груди так крепко, что у меня не будет сил уйти…

— Кристина, не волнуйся. Скоро все заживет, — сообщил Кевин, заметив мои переживания.

Я натянуто улыбнулась, все еще чувствуя вину перед ним.

— Но как? Как такое возможно? — удивилась я. — Столько вопросов и так мало ответов.

— Что ты хочешь знать? Почему мои раны затягиваются, не оставляя шрамов? Или тебя волнуют еще более сложные вопросы?

Я внимательно смотрела на руку Кевина. Место, где только что была рана, стало ровным и гладким, вновь затянулось кожей. Смотрела и не верила своим глазам.