В лабиринтах судьбы

– Видите ли, Сергей Степанович, мы решили поменять весь управленческий аппарат муниципальных служб. При новой власти, так сказать, должна быть новая команда.

– Одним словом, ты должен освободить кресло директора «Энергоуправления», – вставил Макарчук.

– В целях оздоровления экономики предприятия, так сказать, – поддакнул бывший чекист.

Жигарёв вздрогнул, как от внезапной пощёчины.

– С экономикой предприятия у нас всё в порядке. Финансовый результат за прошедший год положительный. С чего вдруг я должен добровольно сложить полномочия? Если есть ко мне обоснованные претензии – увольняйте по соответствующей статье трудового Кодекса.

– Вы же знаете, Сергей Степанович, в данный момент у нас нет к вам претензий, – в круглых глазах Рябинина появился угрожающий блеск.

– Давай не будем выяснять отношений, – нервно проговорил Макарчук. – Пиши заявление на увольнение, и дело с концом. Наша команда не нуждается в упёртых красных директорах, которые не умеют договариваться и прут на амбразуру, изображая из себя героя.

Жигарёв понял, что вопрос с ним уже решён, и поступил так, как поступил бы он, проигрывая бой с душманами: продать свою жизнь как можно дороже. Из любопытства он спросил:

– А если, всё-таки, не напишу? Что тогда?

Макарчук со злой усмешкой процедил:

– Если есть человек – повод для того, чтобы избавиться от него всегда найдётся.

– Надо же, – усмехнулся Жигарёв, – звучит как в годы репрессий.

На лицах обоих представителей власти появилась нескрываемая злость. Сергей, подумав немного, сказал:

– Мне нужно время, чтобы найти новое место работы.

– Сколько? – спросил Макарчук.

– Месяца два, три. Мне остался год до пенсии. В таком возрасте трудно найти достойную работу.

Наступила длительная пауза. Потом Макарчук решительно заявил:

– Напишешь заявление сегодня. У тебя есть два неиспользованных отпуска. Будем считать, что это и есть то время, которое ты попросил.

– Э, не-ет, так не пойдёт, – снова усмехнулся Жигарёв. – Я готов уволиться сегодня, но по соглашению сторон, в котором будет оговорена выплата среднего заработка в течение шести месяцев. Это моё последнее слово.

Два представителя власти вновь переглянулись, потом Макарчук сказал:

– Хорошо, я согласен.

Сергей Жигарёв зашёл в отдел кадров, написал заявление и на следующий день пополнил список безработных.

… Костёр уже догорал. Толстые стволы валежника превратились в обуглившиеся скелеты. Развалившись на отдельные фрагменты, они тихо тлели, будто вздыхали перед уходом в вечность. Потом неожиданно оживали на секунду, наливаясь предсмертным свечением, и тут же чернели вновь. Уже навсегда. Сергей взял в руки черёмуховую палку, пошевелил угли, потом сгрёб их в кучу. Они чуточку подымили и охватились последним нежарким пламенем.

«Вот и я сейчас похож на этот валежник, – с грустью подумал Жигарёв. – Горел, горел, и в одночасье обуглился. Стал ненужным продуктом горения. Золой, которую либо ветер разнесёт во все стороны, либо прибьёт дождём к земле. И останется лишь черное пятно на земле, которое со временем тоже затянется травой.

Он встал, сложил стульчик и направился к палатке. В полутьме нащупал рюкзак, достал из него бутылку водки, отвинтил крышку, сделал несколько больших глотков. Поморщившись, произнёс вслух:

– Так-то будет лучше. Живы будем – не помрём, прорвём душманское кольцо, Серёга. Не в таких переделках приходилось быть.

Потом, когда уже лёг и закрыл глаза, добавил:

– И Наташка станет твоей женой. Главное – верить в то, о чём думаешь. И тогда мысли материализуются.

Через пять минут Жигарёв уже спал. Но вместо радужного сна ему в очередной раз снился подземный лабиринт с множеством запутанных ходов.

Эпилог.

Прошло три с половиной года. Жигарёв работал в соседнем городе, мотаясь ежедневно по двадцать километров в один конец. Домой приезжал лишь переночевать, да разве что сменить рубашку с галстуком, а рано утром его «Нива» уже мчалась в обратном направлении. Однажды поздно вечером в его квартире раздался телефонный звонок. Сергей сильно удивился, поскольку после увольнения его давно никто не тревожил. Новым сослуживцам он сообщил только номер сотового телефона, и этого было вполне достаточно, чтобы пообщаться в срочном порядке. Он прошёл в прихожую, взял трубку.

– Добрый вечер, Сергей Степанович, – послышался женский голос, и Жигарёв моментально узнал его. Восстанавливая иногда в памяти знакомую до боли интонацию, характерное произношение буквы «р», ему казалось, что это необычно нежное звучание с придыханием, невозможно забыть никогда.

– Это я, Наташа Кураева, – в трубке отчётливо слышалось взволнованное дыхание.

– Что стряслось, Наташа? – вместо приветствия вырвалось у Сергея. – Тебе требуется моя помощь?

– Умер дедушка, дед Фёдор, – тихим голосом сообщила Наташа. – Перед смертью он просил пригласить тебя на его похороны. Вот я и исполнила его волю, позвонила.

– Когда это … случилось? – с некоторым замешательством спросил Сергей.

– Вчера, послезавтра похороны. – Наташа немного помолчала, потом добавила: